Эна Трамп - Возвращение Робин Гуда

– Забери, – выдохнула она. Вытерла лицо. – Плюс двадцать.

Миша принял у нее пакеты, запустил руку и вынул пластиковый стакан. – Сметана. – Жмурясь, как кот. – С чем мы будем ее есть?

Прибежали младшие. Матвей вышел из кухни.

Пошел включил компьютер. Первый раз за неделю. В почте ничего не было. Прогноз погоды расходился в диапазоне от незначительных осадков до бурных гроз. В ссылках у «Шойгу» оспаривали лидерство «волонтеры» – «православная ферма под Москвой». Выключил компьютер.

В кухне потрошили глазированные сырки. Матвей остановился у стены.

– Я вас не буду дожидаться. Иначе засну. – Он обращался к Лесбии. – Если приедут московские, пустишь их. Я буду там ночевать. Водка их в холодильнике, захотят – пусть выпьют. Или не выпьют. Как сама решишь. С детьми справляешься, со взрослыми тем более разберешься.

– Легко, – легко отозвалась Лесбия. – Мужчины там есть?

– Человек десять. Еще столько же женщин.

– Жаль. Нельзя их выгнать? – Лесбия посмеялась. – Да, Катька? Женщин у нас достаточно?

– Бабушка сегодня придет? – Маленькая девочка, не отрываясь от соломинки, воткнутой в пакет сока.

– Бабушка твоя объелась груш.

– Нельзя так говорить! – Соломинка выпала у девочки изо рта. Лесбия, стремительным движением прошвырнувшись через кухню, воткнула ее обратно.

– Нельзя делать мне замечания – подавишься. – Она выдернула у Пети пачку печенья: – Позавтракай сначала.

Матвей, толкая всех, добрался до рюкзака, с ним присел к холодильнику и стал выгружать кочаны. Заполнил овощной ящик, остальные разложил на полках. Штук шесть оставил в рюкзаке и кинул к ним пасту.

– Ключ дай. – Я принесу. – Миша протиснулся в коридор. —Компьютер не включать, он под паролем. Станет скучно – приходите. Работы навалом. Не говоря о том, что весь подъезд надо мыть.

– Это ты кому? – Лесбия разогнулась. – Там втроем было не разминуться.

– А можно мы музыку возьмем? – Миша.

* * *

Звонок.

Ключ у него. Хотя дверь вроде не запирал.

Матвей слез со стремянки – окинул взглядом потолок. После Миши затер и зашлифовал. Фактически он успел – можно сразу начинать красить.

Нет. Сразу выпить кофе. (Чай дома забыл, а они, конечно, не принесут.)

Он пошел открывать.

– Привет, – сказал друг Дима.

Матвей стоял, лицо и туловище в пыли от шпаклевки, с запудренными пылью волосами.

Дима пропустил вперед девушку. Они вошли и остановились в коридоре. Дима, вытянув шею, заглядывал в кухню.

– Мы с поезда… сразу к вам. – Он улыбался.

Девушка сияла. Она смотрела на Матвея. Улыбаясь открыто, во все зубы.

Дима сделал хозяйский жест девушке – «прошу!».

Они прошли мимо него в кухню.

– Ух ты, как заставлено, – приговаривал Дима. – Но мы поместимся. Правда – Света?

Дима сел на табуретку, а девушка села сверху. Казалось, она его раздавит. Оба сияли. Крепкая, толстая – красивая баба тридцати лет.

– Я хотел тебе сказать спасибо, – сказал Дима из-под девушки. – Ты помог осознать мне, что не надо цепляться за прошлое. И сделать шаг. Света, это Матвей. Я тебе про него много рассказывал. Матвей: Света.

Он прикурил под девушкой и просунул ей прикуренную сигарету. Девушка взяла.

– Он мне всё рассказал, – сказала девушка.

Голос был яркий, громкий, такой же, как ее улыбка и как она сама.

– И мы решили, – сказала она, – вернуть вам деньги.

– Вот, – сказал Дима, протягивая из-под девушки руку.

Она спросила:

– Ты не хочешь оформить наши отношения?

Или так:

Матвей рассудительно сказал

Вот пропастища! рассказ обязательно должен начинаться. В жизни разве так бывает? в жизни все, что начинается, началось еще раньше откуда-то; а то – еще раньше. Всё это вместе теряется в глубь веков. Когда все началось постепенно.

А тут бац! начало. Ни с того ни с сего.

Другое дело конец. Тут без вопросов. Кончилось и кончилось. В жизни тысячу раз все кончается. Пока не кончится наконец насовсем. Это представить трудно. Но иногда можно. Хорошего в этом ничего нет; по счастью, это пока не входит в намерения автора. Так вот, про конец. Главное – остановиться, когда конец наступил. А то так можно еще дальше рассасывать. В жизни так часто бывает, но в жизни – ладно, а вот, в рассказе. Конец, обрыв, и дальше – дальше ничего нет.

Теперь можно наконец начать. Раз уже три абзаца от верху открутили. Незаметно, постепенно, как и должно быть. Уже началось. Теперь можно написать заглавие, для разнообразия вот здесь, в середине. Оно будет называться —