Эна Трамп - Возвращение Робин Гуда

Матвей натянул шапку ему на нос.

– Ты дебил! – Петя сорвал шапку и швырнул ее на лед.

Матвей нагнулся и поднял шапку. – Тогда уж так. – Он размахнулся.

Шапка далеко не полетела, повисла на кустах, обрамляющих тротуар.

– Я тебя убью! – Петя побежал за шапкой, сорвал ее с куста, развернулся и понесся обратно. Он врезался в Матвея обеими руками.

Матвей успел напрячь живот.

– Еще раз.

– Н-на! – Петя размахнулся – крутанулся, едва устоял.

– Еще.

– Н-на!

– Теперь я тебя. – Матвей ткнул Петю пальцем в живот. Тот согнулся.

– Ты плачешь, что ли?

– Я Михе скажу! Он тебя убьет. Я маме расскажу! – Петя заливался слезами.

– Для этого тебе нужно до мамы дойти, да?

– … на! – Петя отбежал на три шага. Достал мобильник, стал тыкать кнопки, поглядывая на Матвея из-за челки.

Матвей прокатился еще раз по ледику, в обратную сторону.

– Лесбия! Он меня бьет. – Послушав телефон, Петя посмотрел на Матвея. – Ч-час. – Он пошел к Матвею, шмыгая носом (слезы уже просохли). Телефон держал на вытянутой руке.

Матвей, пока он дошел, успел третий раз прокатиться.

– На!

– Ты что, совсем беспомощный? – далекий высокий голос. – Ты что, не можешь довезти его домой? Мне надо приехать, чтоб довезти его домой?

– Фигурное катание, – сказал Матвей.

– Не поняла?

– Просит на плавание. Записать его. На курсы английского. На! – Он вернул телефон Пете.

Петя послушал. – Ма-а! это не он, это я! – Он сунул телефон Матвею.

– Это не я и не он, – сказал Матвей в трубку, – кто же это будет такой? Держи, – он вложил трубку в варежку.

Петя смотрел на Матвея. Трубка на отлете. Микро-лесбия шелестела что-то себе в пластмассовом стакане. Петя надавил отбой и сунул в карман.

– Дружба. – Матвей протянул руку.

Петя плюнул ему в ладонь.

– Постой-ка.

– Отвали!

Матвей словил его за локоть и вытер ладонь о Петин рукав.

– Ты ас. Мастер хорошего настроения. Можно, я пойду к тебе в ученики? Ты ведешь себя со взрослыми как космический разум.

– Ты не взрослый, – сказал Петя с презрением.

– А какой я?

– Жирный!

Матвей посмотрел себе на живот.

– Раньше я такой не был. – Он потыкал себя кулаком. – Но пресс у меня лучше, как ты уже может заметил.

Из глаз Пети смотрел на него космический разум.

– Я у тебя деньги украл.

Зубами он стащил варежку и бросил на асфальт мятую купюру.

Матвей мельком глянул. Пятитысячная. В доме другой и не было.

– …и бегаю я лучше. Троллейбус!

Он несся, как носорог. Сотрясаясь всем туловищем от ударов ног о мерзлый асфальт. Глядя только вперед, слышал только собственное за-дыханье.

Пыхтя остановился перед задней дверью троллейбуса, ухватившись за поручень.

Мимо него пронесся маленький реактивный истребитель, внутрь.

Матвей зачалился. Двери сдвинулись.

– Я победил!

– Угу… х… – Матвей дышал.

– Забери свои говняные деньги!

– Оплачиваем проезд.

Матвей кивнул. – Давай. Раз у тебя есть деньги.

Кондукторша оторвала два билета. Выпотрошила свою сумку и минут пять отсчитывала сдачу.

Матвей показал: – Ему.

Петя сжимал в кулачке гору бумажек и мелочь.

– Забери свои говняные деньги. – Фантазия иссякла.

– Это не мои, – сказал Матвей.

Петя, откинув челку, смотрел не моргая. Шапку держал в другой руке.

* * *

Троллейбус (продолжение).

На химзаводе народу натолкалось плотно, Матвей оказался оттеснен от Пети вглубь. Он привставал на носках в такт тряске, пытаясь разглядеть его за спинами. Вроде бы увидел, прижатого к заднему стеклу. Вопрос в том, когда малый сообразит, что факт наличных круглой суммой на кармане перевешивает обиду, или что у него там. Лишь бы не здесь (не в троллейбусе). Иначе есть риск не доехать. Насчет действенности воспитательного метода Матвей не обманывался. Психанул. Мякинная башка. На попятный не пойдешь. О деньгах лучше не думать. Потерял, дурак. Бывает. Однажды нашел.

Между тем его уже довольно долго теребили за полу полупальто. Когда он сообразил, что это не просто трение осенних одежд, постарался откинуться назад от сиденья, над которым висел, ухватившись за поручень.

Внизу обнаружилась шляпка. Из-под шляпки на него весело глядели глаза, тонувшие в красных щеках. Лицо плавало в туловище, как желток в яичнице.

– Матвей не Матвей.

– Здравствуйте.

– Как поживаешь, племянник? Как дядя? здоров?

– Какой дядя? – Матвей кинул косяка в заднюю часть салона. Как будто на месте.

– Какой такой дядя – говорит. Да ты Матвей ли? Чо ли располнел, начальник видно большой. Чо в троллейбусе, мерседес в ремонте? – щеки затряслись на плечах от смеха.