Мо Вивенди - Тот самый

Осенью мама решилась познакомить нас с чужаком. «Надеюсь, – сказала она, хмуря брови. – Он когда-нибудь сможет стать вам папой». У нас уже был отец. Мы не знали его, никогда не видели, но в наших детских головах давно сложился образ, который мы не хотели отпускать так просто. Алиса представляла его космонавтом, погибшим на важном задании, я видел его храбрым полицейским. У него обязательно были тёмные вьющиеся волосы, как у меня, и голубые глаза, как у Алисы. Как-то я бежал по подъездной лестнице и не заметил соседку. Я задел её, и круглые яблоки, выпавшие из пакета, покатились по заплёванным бетонным ступенькам. Как только я согнулся, чтобы собрать их, она закричала:

– Маленький болван! Весь в свою непутёвую мамашу! – голос эхом разносился по лестничной клетке и хлестал меня по щекам. Я крепко сжимал яблоко, впиваясь короткими ногтями в подгнившую кожуру. – Сначала понарожают от разных мужиков, а нам, соседям, мучайся!

Яблоко выпало из рук. Я вскочил и побежал, не оборачиваясь, а соседка с третьего этажа всё кричала и кричала, а я бежал, зная, что от правды мне не убежать.

До того вечера меня не беспокоило, что мы с Алисой совсем не были похожи друг на друга. Я услышал шкворчание масла на сковородке и обнаружил маму на кухне. Она стояла в старом халате, с заколотыми волосами, и что-то тихонько напевала под бульканье масла.

– Ты понарожала нас от разных мужиков, да? – спросил я у худой спины, приваливаясь к дверному косяку. Лёгкие горели от бега, в горле пересохло, но я стоял и гипнотизировал мамину спину.

– Что? – мама обернулась с деревянной лопаткой в руке. – Что ты сказал?

Голубые глаза сверкнули гневом. Я съёжился, чувствуя себя источником её злости. Нашарив рукой железную заклёпку на куртке, я стал теребить её и медленно отступать в тень коридора. Мама часто повторяла: «если бы не вы, всё в моей жизни сложилось по-другому». Как выглядело «по-другому» она не рассказывала, но я ощущал вину за своё появление на свет.

«Прости, ма, – хотелось сказать мне. – Если бы я только мог исчезнуть, я бы это сделал, прости, только не злись».

– Ты понарожала нас от разных мужиков. А соседи теперь мучаются, – терпеливо повторил я, разглядывая маму. Черты лица заострились, а кожа на шее покрылась пунцовыми пятнами. – Ты понарожа… – снова начал повторять я, думая, что мама оглохла.

– Кто тебе это сказал? – она выключила конфорку, медленно положила деревянную лопатку на стол и двинулась ко мне. – А ну говори!

Я подумал, что она ударит меня, и зажмурился. Когда удара не случилось, я боязливо приоткрыл глаз, глядя на маму сквозь ресницы.

– Молчи! Я знаю, кто это сказал… Сейчас эта дрянь у меня получит! – Мама выбежала из квартиры, подвязывая пояс халата.

Я нашёл Алису под кроватью и по секрету сообщил ей, что мама понарожала нас от разных мужиков и что соседи теперь мучаются.

– Пусть мучаются, – ответила Алиса. – Нам-то что?

– Разве можно быть счастливыми, когда другим плохо?

Мы лежали под кроватью, словно испуганные котята, забившиеся в тёмный угол. Из приоткрытой двери доносились крики. Каждое слово впаивалось под кожу, растворялось в крови и отравляло мой организм. Почему природа позволила нам, людям, быть такими уязвимыми? Почему эфемерные слова бывают острее лезвий бритвы? Звуки рассыпались внутри меня, как битые осколки, и я зажимал уши ладонями. Когда мама вернулась, мы всё ещё прятались в нашем убежище, прижавшись друг к другу. Длинные волосы Алисы щекотали шею, а от пыли, собравшейся на полу, хотелось чихать. В тот вечер мы с Алисой узнали тайну.

– Значит, мы не брат и сестра?

– Вы по-прежнему брат и сестра, Матвей. Вы оба были у меня в животе, просто… – Мама села рядом с кроватью и обняла коленки. – Всё сложно.

Из-под кровати я видел только худые ноги. Я лежал спиной на полу, разглядывая панцирную сетку, и сдерживал слёзы. Я сам не понимал, почему мне так хотелось плакать, но я не мог показать слабость Алисе.

– Просто ты шлялась с разными мужиками, – продолжила Алиса.

– Кто тебя такому научил?

– Так говорят соседи. Я слышала.

– Учитесь защищаться, – коротко ответила мама. – Если кто-то оскорбил вас, не молчите! Никто не имеет права оскорблять вас, вы поняли?

– Проще дать сдачи, например… кулаком в глаз, – Алиса положила голову мне на плечо. – Можно?

– Иногда даже нужно. – Мама закончила разговор и ушла на кухню.

Этот вечер из детства повторился снова. Мама привела на ужин мужчину и попросила нас быть терпеливыми. Она утверждала, что этот человек может стать нам отцом. Ночью мы с Алисой забрались под кровать и долго разговаривали, представляя, какими могут быть наши отцы. Вновь я чувствовал пыль у себя в носу, и запах гнилого яблока из воспоминаний просачивался в каждый дюйм моего тела. Сладковатый привкус мякоти осел на кончике языка. К глазам подступили слёзы.