Виктория Полечева - Рассказы из шкафа

– Слышишь, мальчик, – она шагнула ближе и прошипела, – Общаться с людьми сначала научись, а потом вылезай из пещеры.

И странно было. Ни гнева, ни раздражения. Я не вызвал у нее никаких эмоций.

– Се-е-е-е-емочка! Спасибо! – заверещала мелкая.

С первой зарплаты купил билеты на «Ромео и Джульетту». Да уж, цены щас такие, что быть культурным человеком дофига недешево.

– А там ведь Снежана Александрова опять в солистках? – Дашка хитренько прищурилась и заграбастала билеты в свою шкатулочку. Там она всякие вырезки о балеринах хранила.

– Да откуда я знаю, кто там и че там.

Пытался сказать так, как будто мне пофигу, но мелкая сразу меня спалила. Она прикрыла дверь и пальчиком подозвала к себе:

– А ты ходил уже к ней на репетицию, Сём? Получилось что?

– Да послала она меня, Дашка. – Я присел на край кровати и затылком слегка стукнулся о стену. – Буду из зала на нее смотреть. Не для меня такие девушки. Точнее, я вообще не такой, каких она привыкла видеть.

– Спокойно! Ты ведь только первый шаг сделал. А кто его знает, сколько их всего надо таких. Мы ее вместе подкараулим. Я бумажечку красивую возьму, а ты типа сестренку привел автограф попросить. В этом же нет ничего стыдного. А там ты, может, и номер возьмешь, Сём.

Я потянул мелкую к себе и чмокнул ее в макушку, пахнущую жвачкой. Стало как-то легче от того, что она все поняла.

– Сёмочка, – Дашка в глаза прям уставилась. Снова че-то задумала, – А правда же, что балет – это красиво?

– Ну, – согласился я.

– А не хочешь попробовать..? У нас набирают группу для взрослых. Я маме ничего не скажу.

Мелкая вообще сбрендила. Чего я, объявление что ли не видел? Но, чтобы я и на балет?! Ха. Представляю, как будет ржать Серега, если узнает.

– Сёмочка, а ты сутулишься еще постоянно. И худой очень… Я ж не настаиваю, Сёмочка, ты подумай просто. Там у нас все такими красивенькими становятся…

Полтора года я ходил к ее репетиционной, полтора года я таскал театральной бабульке цветы. Обычно по два букета сразу. Один – Снежане, а другой – самой бабульке, за то, что умудрялась цветы эти втюхивать. От меня не брала, гордая.

Как-то незаметно для себя самого, я стал выше и крепче. Мама все понять не может, что со мной произошло. А Дашка молчит, ни разу не проболталась. И гордится она мной очень, я это по глазам ее вижу. Сейчас даже часто остаемся вместе репетировать, я ей с поддержками помогаю. Мелкая меня теперь балетным зовет, вот как.

Поначалу тяжело до ужаса было, орал как бешенный. Растяжки эти меня из себя выводили. Ноги постоянно дрожали, а спина-то как ныла, я прям пару раз даже проревелся в подушку. Но постепенно как-то справился, само все получаться стало. Просто мне хотелось доказать ей, что я могу быть таким же. Пусть не крутым, пусть не совсем балетным. Но таким, на которого можно посмотреть, с которым поговорить можно.

А тут на днях меня бабулька любимая огорошила. Говорит, забирают красу твою в Большой. Последнее «Озеро» завтра танцует и все…

Билеты я купил втридорога, за то теперь на второй ряд. Чуть ближе к ней. Я даже немножечко посмеивался над собой прежним. Позапрошлогодним. Тогда глаза с трудом открывал, а теперь смотрю вот, знаю каждый следующий жест, каждую позицию и движение. И от этого хорошо внутри и больно. Хорошо от того, что я как будто сам выше себя стал. А больно от того, что бессмысленно вышло все, зазря, получается.

Последнее действие. Занавес. Мы с Дашкой пошли караулить на улицу. Хоть и лето на дворе, а все равно замерзли чутка. У мелкой зубы стучали, но она все равно героически шептала: «Ничего, Сёмочка, ничего. Дождемся ее, ты только не расстраивайся, пожалуйста». Вот ведь. Чувствовала, что мне выть хочется.

Через три часа двери, наконец, открылись и повалили балетные. А потом и она вышла. Застыла, глядя на меня. Да уж, я бы давно на ее месте заявление накатал. А она все терпит. Друзья ее тоже остановились. Они постоянно надо мной ржут, я знаю.

– Снежана! – Я быстро пошел к ней, на ходу расстегивая ремень на брюках. Такого удивления на ее лице я никогда не видел. А друзья ее попросту ошалели.

– Ты чего делаешь, идиот?! – Снежана шагнула мне навстречу, но я жестом остановил ее.

Трясущимися руками я стянул штаны, оставшись в трико. Достал из заднего кармана мягкие чешки и, пнув кроссы в сторону, надел на ноги.

Она улыбнулась уголком рта. В груди потеплело, я понял, что все получится. Начал с первой позиции.

– Снеж, я обычный. Вот совсем. Не балетный, не крутой там какой-нибудь. Но ты во мне починила что-то, исправила. Мне для тебя что-то делать хочется все время, мне из-за тебя жить хочется, понимаешь? Ты не смейся, что я сейчас так волнуюсь. Я не всегда такой. Просто вот для тебя учился, учился. Не знаю, зачем, но учился. Может быть, так хоть запомнишь меня. Дурака, что втрескался в тебя по уши, а потом почти голым скакал по улице.