Виктория Полечева - Рассказы из шкафа

И опять мне ночью не спится. Моя луна в глаза светит, но это хорошо. Я темноты боюсь. Она страшная. А луна не дает темноте ко мне подобраться. Я кролика рядом с собой положила и тихо-тихо рассказывала ему, какой должна быть мама. Чтобы руки обязательно были красивые. Это для того, чтобы детей по голове гладить, и по ночам одеяло поправлять.

Еще мама не должна быть злой. Помню тетку, которая меня прошлым летом забирала. Она так кричала всегда на всех. На мужа своего, на меня, на остальных детей… Мы сами не понимали, что такое сделали, а она все громче и громче. Ну, обошлось. Она нас всех обратно вернула. Здесь тоскливо очень, но все равно лучше, чем рядом с ней.

Луна осторожно скользнула лучиком по моей щеке. Это она меня так целует, чтобы я поскорее уснула. Завтра рано вставать, а я так этого не люблю. Голова тогда тяжелая и звенит. Когда ночью много думается, вредно просыпаться утром. Надо поближе к обеду, чтобы спросонья не натворить каких-нибудь глупостей.

Зубы у меня отросли почти, но крошиться начали. Тетя Наташа, медсестра, сказала, что кушать мне нужно лучше. А я чего сделаю? Сама поешь, маленьким немного отдай, а все молоко обычно старшие отбирают. Хотела бы я может кушать. Да мне хватает, я жаловаться не люблю. Я даже успеваю печеньем зайчика кормить.

У нас сегодня праздник. Я стихи читаю. А зачем? Я же шипеть из-за зубов буду ужасно. А всем кажется, что это смешно. Маруся согласилась на праздник мне опять крендельки сделать. А это уже хорошо. Без крендельков было бы вообще стыдно.

К нам на праздник сегодня люди приезжали. Много людей. Но самая красивая Саша была – она ростом маленькая, даже меньше Маруси, а волосы у нее черные-черные. Она совсем взрослая уже, ей аж тридцать. И муж у нее уже есть. Представляете, насколько она взрослая? Муж ее, Степан Петрович, совсем-совсем взрослый. Он сказал, что ему очень много лет. Я столько не посчитаю. Смешной такой, в очках. Все над веснушками моими шутил. А я смеялась. Саша меня по голове погладила. И знаете, руки у Саши подходящие. Мамины.

Дядя Степе приезжал без Саши, столько еды нам принес. И снова над веснушками моими и крендельками шутит. Я Марусю каждый день теперь прошу. Мне кажется, я Саше и дяде Степе понравилась. А вдруг без крендельков уже не понравлюсь? Я дяде Степе показала, как я клавиши умею перебирать на пианино. Он сказал, что научит меня потом и после этого покраснел так. А я некрасиво сделала, все начала спрашивать, когда это потом».

Саша два раза в неделю приходит, когда с дядей Степой, когда без. А я так люблю, когда они вместе приходят. Они по отдельности очень хорошие, а когда они вместе, мне прямо их отпускать не хочется. Вчера разревелась, как маленькая, когда они уходили. Я с луной каждый день разговариваю теперь только о них. Мне даже не надо, чтобы они меня забирали – мне о таком даже просить хоть кого-то страшно. Я прошу луну, чтобы они всегда вместе были, такие хорошие, смешные такие. И чтобы ко мне приезжали почаще. Чтобы не забывали меня. Луна тихо мне на ушко шепчет: «Ничего не бойся, солнышко, засыпай».

Антонина Степановна строгая заведующая, мы ее боимся. Она так тяжело по коридору ходит, каблуками стучит. Говорит только, что нам так и надо, потому что мы такие. А «как» нам надо и «какие» мы, я немножко не понимаю.

Опять я о чем-то не о том рассказываю, но это от радости. Саша и дядя Степа меня забирают. Прямо совсем забирают. А я так боюсь об этом даже подумать, что коленки дрожат.

Саша обнимает меня, смотрит ласково-ласково. У нее глаза такие же, как у меня – синие. Говорят, что не синие они у меня, а голубые. Но голубой цвет слишком слабенький, не яркий. Пускай у меня будут голубые, а вот у Саши – синие. Очень красивые глаза.

Мы приехали домой. Дядя Степа даже сам для меня смастерил кровать, большую такую. И обои красивые они поклеили. А на потолке – звездочки. Звездочки, это хорошо конечно. Но я такая дурочка, так в первую ночь плакала. Просто ждала, пока луна выйдет, пока ко мне в комнату зайдет, а ее все не было и не было. Мне так спать уже захотелось, а она так и не пришла. Я уже волноваться стала: вдруг, там тучи, и ей не пробиться.

А потом я к окошку подошла и пролезла под занавеской к подоконнику. Хорошо, что он широкий. Хоть спи на нем. А через окошко и не видно ничего. Вокруг дома и дома. Куча фонариков, но все они не настоящие, искусственные. Непохожие на луну и звездочки. И всюду – люди. Их так много. Я смотрю на домик напротив, а он совсем как муравейник во дворе нашего детдома. Только люди муравьев побольше, и дома у них с фонариками. Саша меня, конечно, на ночь поцеловала. Дядя Степа сказал, что все хорошо будет. А мне неспокойно как-то. Саша и дядя Степа, конечно, хорошие. Но луна со мной от рождения была, а они только сейчас появились. Мне света ее не хватает немножечко.