Олег Тихомиров - Самые страшные похищения на свете

Спели и ушмыгнули, как мимолетное виденье, как... Словом, король даже и не понял, были они на самом-то деле или их вовсе не было. «Какой-то пшик», – подумал король и решил на всякий случай сделать вид, словно ничего такого не было.

– Генерал, – произнес он тем самым металлическим голосом, – хватит в окопах зады отсиживать. Что за мышиная возня на фронтах? Гони в наступление. Ты меня понял?

– Так точно!

Он стоял, вытянувшись во фрунт и сверкая отвагой в глазах. В сто сорок солнц горели боевые награды.

– Да, генерал, пора делом заняться, – добавил свое веское слово главный советник. – Охота на кошек подождет. Кстати, как вы их ловите – с помощью кошеловок?

– Он охотится на мух, – не без ехидства уточнил казначей.

Король сурово насупил брови.

– Так что ты тут толчешься?.. В атаку, генерал!

– Слушаюсь, ваше лягуши... Тьфу, бля!.. ваше мышиное величество.

И генерал, козырнув и круто развернувшись, прошел по залу маршевым строем в одну колонну, держа равнение на себя и четко печатая шаг. Его сопровождали звон орденов и хруст паркетных половиц красного дерева. За дверью хруст прекратился – там был пластик, имитирующий паркет. Что касается звона, то он слышался все время, пока многожды орденоносец продолжал идти по коридору, спускался по лестнице на первый этаж, садился в персональный броневик. Только рев могучего мотора и треск прогоревшего глушителя поглотили этот мелодичный фа диез мажорный звон.

Экипаж боевой машины взял курс на фронт. Ошалелые птицы, среди которых было немало перелетных, полетели в разные стороны.

Время карнавала приближалось. Увы, его не остановишь даже для государственных дел. И тем не менее главный советник нашел прореху во времени, чтобы поговорить о внутриполитических вопросах. Начал он так:

– Ваше величество, положение на фронтах вам известно во всех подробностях. Но хорошо ли вы знаете Мышландию? Вам все здесь будет в новинку. В нашем королевстве, хотя дороги сногсшибательно хороши, но все же можно споткнуться и сесть в лужу. Чтобы не случилось этого, позвольте я буду вашим проводником.

– Ты хочешь сказать, я слеп?

– Упаси Бог, ваше мышиное величество! Я просто хотел дать некоторые советы относительно составления вашей программы по вопросам внутренней политики.

– Программа уже есть. И сейчас ты с нею ознакомишься.

– С величайшим удовольствием.

– Тогда слушай, я буду петь. Да, позови казначея и верни генерала – военные действия временно отменяются – хочу, чтобы присутствовала вся государственная верхушка.

Генералу тут же сообщили по рации – он развернул броневик и, объезжая мины, благополучно прибыл ко дворцу. Казначея долго нигде не могли найти, пока в голову кому-то не пришла сумасбродная мысль – поискать его в бассейне. И что же – он действительно был там, учился плавать стилем батерфляй. Пловца завернули в махровый халат и скорехонько в таком виде доставили на «черном воронке» к его величеству. На паркет красного дерева капала голубая вода, но казначей сказал, что он трудился до седьмого пота над новым бюджетом страны, а потому не обессудьте, что капает.

– Итак, – заговорил хозяин свежепобеленного дворца, – внеочередную экстренную сессию Верховного Королевского Совета считаю открытой. С песенкой о том, как я буду править Мышландией, выступит его величество король.

– Извиняюсь, – сказал многожды орденоносец, дергая себя за левое ухо, – править будете вы, ваше величество, это я понял, а кто же его величество король?

– Генерал, – заступился за Квака главный советник, – вы научились задавать каверзные, или, как говорят в официальных кругах, некорректные вопросы. Это вам не к лицу, генерал.

– Ему были бы к лицу боевые шрамы, но где их взять? – поддел казначей.

– Молчи, блоха кошачья! – взорвался генерал.

– Ой, – продолжал изгаляться казначей, – у меня по спине мурашки забегали.

– Сейчас я спущу твою вонючую шкуру, тыловая крыса, – ринулся в штыки генерал.

Советник еле удержал его и за неимением колокольчика, позвенел одним генеральским орденом в другой:

– Господа, уймитесь. Мы, к счастью, пока еще не в парламенте, где позволяют себе потасовки. А вы, генерал, пересядьте поближе, если деликатные слова его величества не доходят до вашего уха, оглушенного канонадой, и к тому же привыкшего к грубым выражениям.