Олег Тихомиров - Самые страшные похищения на свете

После обеда, который прошел в теплой и дружеской обстановке, Квак не вылез из-за стола и не сел на трон, хотя уже был в новом королевском облачении, правда, без короны.

– Ваше лягушиное величество, – с невыносимой вежливостью сказал главный советник, – вы провели с нами весь день, мы вас познакомили со сногсшибательными успехами нашего животворного королевства, а вы все еще размышляете, стоит ли занимать это августейшее место. – Советник показал на трон.

Квак искоса взглянул, но промолчал. Генерал хотел выругаться, однако передумал и тоже вежливо, насколько мог, произнес:

– Ну его в болото. Уговариваем, как девку на грех.

Король не отреагировал и на это. Наклонившись к советнику, генерал тихо, а вернее не так громко, как всегда, пробубнил:

– В конце концов я могу его усадить силой. Сядет и не пикнет, я хотел сказать – не квакнет.

И опять Квак даже бровью не повел (тем более, что у него – у лягушки – они не росли).

– Может вам, ваше величество, обед не понравился? – спросил казначей. – Рыбный стол – специально для вас. Учли ваш специфический вкус. – И он доверительно добавил: – Между прочим, на обед потрачено двести золотых монет.

По лицу главного советника пробежала легкая судорога.

– Я что-то не расслышал, повторите.

– Сказать поточнее – около ста пятидесяти.

– Сколько?! – рыкнул генерал и потянулся к кобуре, но теперь она не отстегивалась.

Казначей заглянул в какие-то записи:

– Ну уж сто монет наверняка ушло.

– Обед был превосходный, – заговорил вдруг пленный король. – Особенно филе а ля осетрэ... из килек.

– Не может быть! – вспыхнул советник.

– Из килек?! – Вскочил с места генерал. Он опять потянулся к пистолету, но запутался в орденах.

Казначей старался сохранить хладнокровие и, наверное, от этого побледнел.

– Вы ошибаетесь, ваше лягушиное...

Королевским жестом Квак остановил его.

– Уж в чем-чем, а в рыбных блюдах я знаю толк. Впрочем, недоразумение можно объяснить некомпетентностью повара.

– Вот и разобрались, – обрадовался главный советник. – Повар будет наказан.

– Нет, нет, – запротестовал Квак. – Я, хотя и монарх, но либерал, а потому прошу не прибегать к наказанию. Повар очень изобретателен. Его маринованные миноги из крупных пиявок просто объедение.

– Из пиявок?! – Генерал брезгливо вытер рукавом рот. – Да, я, едренть, этого жмота... – Забыв о пистолете, он схватил казначея за грудки.

– Сядьте, генерал! – произнес король. – Я ценю ваше рвение. Но пиявки в самом деле были очень вкусны. Особенно с самогоном.

– Ваше лягушиное величество, – казначей поправил на себе смятый генералом галстук, – это была водка из России. Мы ее настаиваем на бузине.

– Ничего не имею против, – сказал Квак. – У нас самогон не хуже.

– Но и не лучше? – недоверчиво спросил генерал.

– Лучше-хуже, это не важно. Самогон есть самогон. Слово говорит само за себя. Это не нефть.

Генерал снова наклонился к советнику:

– Он начинает мне нравиться.

– Кстати, как у вас обстоит дело с нефтью? – поинтересовался Квак. – Судя по этой водке из России – я говорю о вкусовых достоинствах – нефти в Мышландии мало.

– Мы купим ее в других странах, – сказал главный советник, глядя мимо казначея.

– Мы ее завоюем, если армия постарается, – сказал казначей, глядя мимо генерала.

– А пока он, что, будет заправлять самолеты русской водкой? – подковырнул Квак.

– Давайте вернемся к нашим баранам, – замял дело для ясности советник. – Я имею в виду, ваше лягушиное величество, к вопросу...

– ... О троне. Может, вы вначале сядете просто так? Попробуете – удобно ли, не жмет ли с боков? Примерьтесь, ваше величество.

– А сколько золота израсходовано на позолоту, вмешался казначей, – страшно сказать.

Генерал наклонился к уху советника:

– Позвольте я его так усажу, до конца своих дней не слезет!

Но советник вновь пустил в ход свою невозможную вежливость:

– Общество нуждается в переменах, ваше лягушиное величество. Как сказал один великий философ, я не помню, кто именно: без прогресса жди регресса. Не так ли, генерал?

– Так точно. Я тоже не помню вашего умника. Их, поди, как собак нерезанных. И сказал-то по-турецки – без пол-литра не разберешься. Но правильно сказал, шкурой чувствую: если вы не сядете на трон, мы не вылезем из дерьма. А я не хочу этого.