Иван Охлобыстин - Записки упрямого человека. Быль [litres]

P. S. «Кости», «Говорящую с призраками», «Притворщика» и четыре первые серии «Теории лжи» качнул. Храни Бог благодарных «сидов»! Хорошей всем скорости.

После появления третьего ребенка, скорбя и протестуя, мне пришлось расстаться с мотоциклом, потому что быть байкером и не «жечь» – абсурд, а иметь третьего ребенка и «жечь» – безответственность. Всегда приходится выбирать между хорошим и тем, что еще лучше.

Так что скорость как одна из внешних координат моей личной жизни потеряла для меня смысл еще в начале этого тысячелетия. Чего нельзя сказать о ней в системе внутренних координат – тут ситуация, мягко говоря, противоположная. Выражаясь метафорически, иду с перегрузками и, как правило, на обгон. Будь то реализация в бесчисленных творческих ипостасях или в областях общественно-политического кипиша. Раздраженно сетую на отсутствие времени и вдавливаю педаль газа до пола. Мечтательно уповаю, что стремные эксперименты с ядерным коллайдером наконец дадут какие-то практические результаты, и получится растянуть день до сорока восьми часов или, на худой конец, разобраться с телепортацией. Тогда я смогу одновременно писать три романа, сниматься в пяти фильмах, кататься с детьми на великах и впихнуть свое луковое отечество в светлое будущее. Да еще останется время на просмотр с моей кареокой лебедицей нового приключенческого кинофильма, на семечки «от Мартина», полкило конфет «Коровка» и три литра лимонада «Дюшес».

Но пока на научно-техническом горизонте ни намека на рассвет, одни опасения, что, того и глядишь, в черную дыру усосет. Приходится перебиваться гужевыми методами – печатать, пока стоишь в пробках, предварительно обдумав, что будешь печатать, во время гигиенических мероприятий после тревожного сна. Короче, не поднимаешь стрелку на спидометре выше положенного природой и вызывным листом. Хотя душа болит, требует скорости, ненасытная. Не унимается, желает, чтобы иногда щеками по ушам шлепало.

Эх, скорость! Мань пьянящая!

Было время, мучился я колхозными рефлексиями, что не постигается мною опера и хард-рок. От первой неуклонно в сон тянуло, от второго мучили брюшные спазмы. И так было, пока не купил я себе с первого гонорара автомобиль марки «Жигули», одиннадцатой модели. Именно это внешне нелепое устройство позволило мне разделить благоговейный восторг высшего общества и экстатический драйв прогрессивной молодежи.

В ту легендарную эпоху в ходу были только кассеты, и в моем автомобильном наборе от прошлого хозяина остались кассета с какой-то оперой, если мне не изменяет память, авторства Доницетти, и кассета с концертом «Блэк Саббат». Выехал я как-то поутру, часа в четыре, на пустой проспект Мира и решил проверить все возможные мощности своего личного автотранспортного средства.

Для придания некой торжественности я нашел кассету с оперой и вставил ее в проигрывающее устройство. Что бы вы думали! Едва стрелка спидометра миновала цифру восемьдесят и далекий от аэродинамического совершенства прямоугольный корпус автомобиля принялся характерно вибрировать, вспарывая своими острыми углами потоки встречного воздуха, я чувственно сочетался с глубоким дамским сопрано, рвущимся из звуковых колонок, вмонтированных в двери. Отчего-то надрывное страдание оперной гражданки так удивительно точно отразило происходящее в моей душе, что я рефлекторно всхлипнул и отчаянно надавил на педаль газа еще сильнее. Незнакомая мне дама на чуждом мне языке истомно страдала по причине столь же неопределенной, а я выжимал из несчастного двигателя все, на что он был способен, и даже чуть более этого. Видимо, в сути самой оперы как вида сценического искусства изначально заложен принцип преодоления нашей эмоциональной ограниченности до уровня эпического переживания, свойственного скорее небожителям, нежели существам, уныло перекатывающим свое убогое бытие по пыльным буеракам земной юдоли. Вот такой непрозаический вывод сделал я, когда из-под капота моего автомобиля повалил густой вонючий пар и машина обреченно замерла посреди дороги у станции метро «ВДНХ», напротив бублика гостиницы «Космос».

Через неделю-другую аналогичная история произошла с тяжелой рок-музыкой. Я мирно двигался на отремонтированном автомобиле в сторону своего спортивного клуба на Ленинградском шоссе, где под руководством одного тогда прославленного мастера айкидо постигал основы этой элегантной борьбы. Я искал кассету с «Dead Can Dance», и мне под руку попалась «Black Sabbath». Я погрузил ее в радиолу, и дорога дивным образом преобразилась. В мироощущении главного героя «Mad Max» я двигался не по улицам столицы времен звонких девяностых, а через свалку утилизированных космических кораблей, барханы, пронзенные нефтяными вышками, с отчаянным мужеством берсеркера рвался к вожделенной цели. Да и в реальном измерении, признаться, я ехал на свидание. В общем, цивилизованная доля садо-мазо в настроении присутствовала. С тех пор я с мрачным обывательским цинизмом по случаю «заряжаю» в салоне своего автомобиля что-то, альтернативное общепринятым представлениям о гармонии. Особенно такая музыка подходит для поездки на родительские собрания, куда меня принуждает ездить супруга, спекулируя на моей невысокой загруженности в деле воспитания детей. Они, к слову, с огромным удовольствием разделяют мой вкус, правда, отдают предпочтение «Театру вампиров» и «Dimmu Borgir».