Александра Сашнева - Танго с ветром

— Ты не умеешь танцевать, но я могу научить тебя!

— Что?! — Соня была в шоке. Она не считала себя совершенством и допускала, что есть кто-то, кто танцует лучше нее. И она была готова слушать. Незнакомец подошел ближе.

— Ты танцуешь, как барби. В тебе нет настоящей страсти. Кстати, меня зовут Вадим.

Соня оторопело замерла. Вадим уже прижал ее к стене.

— Так что? Начнем прямо сейчас? — Вадим подошел к ней близко-близко. — ТЫ хочешь стать королевой танго?

— Именно этого я и хочу, — ответила Соня и с ужасом посмотрела на неприятное хищное лицо Вадима. Его лицо приближалось, и вдруг не говоря ни слова, он поцеловал ее в губы. Это бред, гипноз, наваждение, почему-то она не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой.

Как только с языка Вадима соскочила личинка гомункулуса и проникла в желудок Сони, он сразу же отступил. Яд начал действовать моментально. Вадим перестал казаться таким кошмарно злым. Он стал милым. Он еще не ушел, а Соне уже не хватало его.

— До встречи! — Вадим ушел, оставив Соне мимолетную улыбку, запах парфюма, растерянность, сосущую боль в желудке и визитку с золоченым вензелем имени.

Утром Соня почувствовала сильнейшую необходимость поговорить с Вадиком, ощутить его запах, просто увидеть его. Он был ей нужен, словно таблетка. Но он не отвечал на звонки, и каждый его неответ усиливал тошноту. Дело дошло до того, что у Сони поднялась температура. И ей пришлось три дня отлеживаться в постели, вставая только для того, чтобы сходить в туалет и выпить таблетки. Она была уверена, что у нее грипп. Фигура Николая моментально растаяла в бреду, который пришел вместе с температурой.

На третий день Соне стало лучше. Она приняла душ, убрала квартиру, сварила кофе и услышала звонок в дверь. Соня открыла и увидела Вадика с букетом роз в руках.

— Привет, — Соня удивилась и обрадовалась. Вадик был похож на спасение. На ангела, сошедшего освободить пленных из темницы. — Я звонила тебе, почему ты не отвечал?

— Три дня, — улыбнулся Вадик. — Мне нужно было выждать три дня. Срок инкубации.

— О чем ты? — Соня насторожилась.

Но Вадик тотчас состроил жалобное лицо.

— Шутка. Так ты впустишь меня?

— Конечно. О чем ты спрашиваешь? — гомункулус уже рвался к Вадиму, уже тянул из Сониного желудка свои тонкие лапки к своему хозяину.

Тогда она не поняла, что к чему.

Игорян, Наталья и Рита лежат на полотенцах. Разморенные, размякшие, как медузы. Лоснящиеся маслом от загара. Ветерок с моря сдувает с них марево нагретого воздуха. Соня думает, что наверняка в головах у всех этих людей сейчас крутятся какие-то мысли. Мысли не могут не крутиться. Не крутятся они только во сне или в состоянии медитации. Но это не тот случай.

И Соне очень интересно, что думают сейчас Наталья и Рита, поругавшиеся вчера за ужином? И думают ли они вообще друг о друге? Рита наверняка крутит в голове историю с разводом: муж, дети, зыбкое будущее. Игорян. О чем думает Игорян? Его живот уже раскаленно красный, а он и не думает поворачиваться.

Соня бросает сумку, расстилает полотенце и плюхается рядом с Ритой. Рита поворачивает голову.

— Вернулась?

Соня улыбается.

— Классно. Невероятно.

Игорян поднимает голову.

— Это ты там под парусом была? Видели тебя.

— Ага. Я.

— Ох, что-то я переборщил сегодня, — увидев свой живот, Игорян садится и надевает на лысую голову шляпу. — Ну как? Понравилось тебе там?

— Круто, — отвечает Соня. — Инструкторы только придурки. Озабоченные реально. Бесит. Платишь им бабки, а они все равно норовят за задницу схватить.

— Может, он тебе приятное хотел сделать? — смеется Игорян.

— Да-да. Конечно, мне. Кому же еще? — ухмыляется Соня. Она снимает сарафан и остается в купальнике.

Пищит мобила Риты. Она читает сообщение, вскакивает и, изменившись в лице, лезет в сумку. Вытащив таблетки, запивает две штуки водой.

— Твою мать! — Ритин голос срывается. Она сейчас заплачет.

Соня молча смотрит на нее, понимая, что разговора о «трамвае» не избежать.

— Ты что там все глотаешь? — Игорян всегда улыбается, что бы ни случилось. — Что там у тебя?

— У меня там развод. У мужа любовница, а у меня — трое детей, — у Риты в горле ком.

Неожиданно для всех раздается резкий голос Натальи:

— Трое! Куда ты троих-то наплодила? Чем же думала раньше? Детьми удержать его думала? Да мужику хоть пятнадцать. Решил уйти — уйдет. А ты чего тут млеешь на солнышке, а не с детьми?