Марина Москвина - Дом на Луне

— Кеша! — я говорю. — Родной мой! Не слушай его! Придет время, — кричу я, — и Кеша прославится на весь мир, люди поймут, какой он великий художник, твоего отца включат во все энциклопедии современного искусства! И ты первый будешь гордиться, что знал его когда-то! Нам уже из Англии прислали запрос — можно ли включить Кешу в энциклопедию «Лучшие люди XX века». И если Кеша не против, то ему нужно в указанные сроки прислать им за это двести долларов!!!

— Так, понятно, — сказал мальчик. — Я заработаю все без вашей помощи. Буду служить менеджером на стройках, в продуктовых магазинах, пиарщиком в ночных клубах, получать свои восемьсот долларов в месяц и за десять лет заработаю себе на квартиру. Тася, конечно, уйдет от меня, найдет себе другого — нормального человека с нормальными родителями или ее съест дракон. Видно, у меня такая судьба. А вы будете сидеть, сложа руки, два бездельника, искать сокровенную природу Будды.

— Потому что, будучи Буддой, — сказала я, — ты пребываешь всюду, и твои силы безграничны!..

— Где ж они безграничны? — мальчик, мрачный, вышел к нам из чулана. — Полная профанация. А ваша философия — пустые разговоры.

— Есть такой незыблемый закон, — сказал Кеша. — То, в чем духовный человек испытывает нужду, к нему рано или поздно приходит. Он в состоянии заработать миллионы, следуя радостной науке сердца. Надо лишь обратиться к высшим силам и терпеливо ждать их нисходящего благословения.

— Что ж вы не обращаетесь?

— Мы стесняемся, — сказал Кеша. — Не хотим никого беспокоить.

— Хотя мы способны в любой момент наполнить все это пространство драгоценностями! — говорю. — Только нам неловко. Подумают, два аскета используют в личных целях свою положительную карму.

— Какую положительную карму, Марусенька? Полвека прожила — ничего не нажила своего, никаких приобретений!

— Почему? — я сказала, излучая любовь. — У меня есть бесценное приобретение — это ты.

— В общем, так, — сказал мальчик. — Или вы предъявите свои сверхъестественные способности, или я стану забубенным, законченным материалистом. При первой же возможности займусь преступной деятельностью, устроюсь торговать оружием, выращивать в Уваровке опиум и марихуану!..

— Стоп! — вскричал Кеша. — Кто хочет проникнуть в таинственный смысл неразгаданного, тот должен быть озарен божественным светом, а это дано немногим, — и по его виду мы поняли, что он приготовился сжигать свои корабли. — Да, я утверждаю: в нас самих живет нечто, творящее чудеса. Не адские силы, не светила небесные, а бодрствующий дух рождает веру и непоколебимое доверие, необходимые для магического действия.

— Но… — попытался возразить мальчик.

— Ни малейшего сомнения в успехе! Нельзя даже допускать подобной мысли!.. В принципе, нам этого делать нельзя, — Кеша глубоко вздохнул, — а один раз в жизни можно.

— Если, — он поднял голову, и глаза его засверкали, — претенденты высаживают корни добра, творят благодеяния, совершают подношения буддам, принимают покровительство духовных друзей, помнят о живых существах с состраданием, верят в благой Закон и при этом обладают глубоким и сильным желанием, то они могут надеяться, что их желание сбудется.

Видя непревзойденную Кешину решимость, мальчик забеспокоился.

— Я не понимаю, — спросил он, — к кому вы собрались обращаться?

— К Держащему семь звезд в деснице Своей, ходящему посреди Золотых светильников, — грозно ответил Кеша. — К тому, кто имеет свойство при соприкосновении растворять вселенные.

— Пожалуй, я пойду пока схожу в ирландский паб… — сказал мальчик.

— Нет, ты останешься — наблюдать, чтобы все без обмана! — велел ему Кеша.

С этими словами он возжег благовония голубого лотоса, сел, скрестив ноги, на диване, сложил ладони в мудру Неба и Земли. Старый пудель Герасим, ворча, примостился у его колен.

Кеша прикрыл глаза, сомкнул губы, вздохнул и настолько глубоко погрузился в созерцание, что, ей-богу, окажись мы на природе, птицы выстроили бы гнезда у него на плечах, а растения обвили руки, ноги и даже достигли бы груди. Клянусь, это был бы человек, полностью покрытый цветами и листвой.

Первые полчаса над головой у него в фиолетовой дымке разливалось нежное золотое свечение, как перед восходом солнца на взморье в Пумпури. И на этом фоне медленно проступил зыбкий абрис умопомрачительной виллы, тонущей в кипарисах, расположенной явно где-то на Лазурном берегу Карибского бассейна…