Виктор Рябинин - Потрошители морей

— А ведь не сгинем, братья мои! Рано нам на погост собираться в чужих краях, рано сопли по воротнику распускать. Мы ещё всем тутошним иноверцам покажем, кто здесь хозяин!

Такие неожиданные слова хоть и тронули нас за живое, но не раззадорили до победы. Понимали, что Буза это зряшно говорил, как вожак, и напрасной надеждой нас одаривал. Каждый в голове держал, что если хоть одного истукана прибьём, то с нас в отместку ещё с живых кожу сдерут и на ремни распустят. А там, глядишь, полным голиком к проруби погонят и рыбам на прокорм отсудят. Смерть одна и та же, но мучений больше, если через восстание пойти. Я к Водянникову примкнул, и уже на пару стали доказывать, что в своей шкуре помирать сподручнее, хоть и в насквозь промёрзшей. Плотник ещё присказал, что и на Олешку с Нануем надежды никакой. Не придут они на выручку, раз их для приплода берегут как племенных баранов. С одной стороны жёны стерегут, с другой родня неуёмная, а если с третьей посмотреть, то куда им за журавлём нацеливаться, если тёплая синица в руках?

Поглядел на нас своим ясным оком Елисей Буза, смерил жалостным взглядом и выпростал козырь из рукава, что до последнего дня берёг, который не сегодня, так завтра обязательно наступит. И выходила по его плану нам полная виктория в этих глухих и отсталых местах. Перво-наперво Буза напомнил нам о покорении Ермаком Тимофеевичем Сибири, чем гордился русский народ уже не одно поколение. Далее вспомнил, как прибирали к бережливым рукам Крайний Север, тех же якутов, чукчей, тунгусов и иже с ними. Ведь при первом же огневом выстреле даже не по человеку, а по животине безмозглой или по той же собаке, любой дикарь с ног валился и начинал почитать белого господина выше своих собственных богов и боженят. Самоеду никакого ума не хватало постигнуть свершившуюся огненную смерть из железной палки на расстоянии далее собственной руки.

— Вот увидите, — вещал уверенно Буза, — как только шамана пристрелим, народ кинется признавать нашу святость, как высшую силу богов.

— А если колдун в стороне окажется? — начал определяться с мишенью Зырян.

— Да любого, кто под руку попадёт уложишь, — похлопал Елисей стрелка по плечу, — тут главное непонятного страху нагнать, а не по чинам целиться.

Долго мы ещё перебирали в памяти сказки о покорении северных и прочих диких народов, вошедших в общий обиход не только торговлей и добрым словом, но и посредством сильной руки. Долго не могли угомониться на общих нарах, поглядывая на стрельца, ловко готовившего для дела пороховой заряд, строгую пулю и кремневый замок. А когда признали, что оружие в надёжных руках, забылись спокойным сном, веруя в дальнейшую жизнь, хоть бы среди вечных снегов и непролазного льда.

Прошёл ещё один мутный северный день, полный отработки нашего плана до самой крайней мелочи. Решили, что когда полезем по норе наружу, то Зыряна пустим посерёдке и спешить не будем, чтоб стрелец успел пороховую затравку на пищаль приладить да курок взвести без торопливости. Когда же выберемся наружу, Ивашка без промедления должен выстрелить в колдуна или первого попавшегося на пути помощника этой нечисти, а мы все разом для устрашения воздеть руки вверх и страшными голосами затянуть псалом для укрепления собственного духа. А уж когда все самоеды падут ниц, то через Нануя, так как он непременно будет толмачить приговор в смертный наш час, разъяснить общине кто тут хозяин и что будет с противниками новой власти, указуя на тёплый ещё труп недруга. К этому времени Зырян должен перезарядить ручницу и если возникнет надобность, без промедления для закрепления новой власти пристрелить любого недовольного или непонятливого жителя. Баб велели не трогать, как благородные рыцари и для собственной же пользы. Словом, обговорили всё до нитки и приготовились к лучшему.

Ещё пару дней беседовал шаман с морскою царицей, а потом за нами пришли. Трое пришли во главе с колдуном и во всеоружии, ежели не считать алеута. Пока шаман долго говорил и бил в бубен, Зырян предложил применить оружие по нему тут же, без особых раздумий и дальнего прицела. Но Буза запретил. Сказал, что заряд надо тратить прилюдно, а то никакого назидания для дикого общества не будет. Стрелец со скрипом подчинился приказу. Старый солдат, сразу видно и стать и выправку!

Всю речь Ка-Ха-Ши пересказал Нануй в двух словах:

— Великий шаман говорит, что Седна требует вас к себе на дно. На улице ради этого собрано всё стойбище. Помочь вам никак нельзя. Одно хорошо, долго мучиться не будете, а сразу переселитесь в долину духов для загробной жизни на всём готовом.