Патрик Макграт - Приют

А их совместное будущее?

О, беспечно ответила Стелла, она неизменно была в нем уверена, знала, что их связь не разорвана. Даже во время самых сильных приступов агрессивной ревности Эдгара она чувствовала, что он тянется к ней, чувствовала его страстность, только дезориентированную, оказавшуюся на ложном пути, словно отклонившуюся в какой-то канал, из которого она выходила чудовищной, неузнаваемой. Так проявлялась его болезнь. В течение двух дней, проведенных с Ником, Стелла впервые пыталась не мысленно, а эмоционально отделить человека от его болезни, и ей это удалось. Задача оказалась вполне по силам: она представляла, как он стискивает голову, когда в его злосчастном, помраченном разуме бушует шторм. Но шторм – это не Эдгар! Шторм утихнет, Эдгар выздоровеет, снова станет самим собой. Ради него она должна избегать встречи с ним, пока он безумен; потом она вернется. Как это произойдет, она не знала, но была уверена, что так и будет.

Ник боялся возвращаться на склад, боялся даже выходить на улицу, и они почти все время находились вдвоем. Вскоре Ник стал вызывать у Стеллы сильное раздражение, но деньги у нее почти кончились, а где раздобыть еще, она не представляла. В конце коридора находился туалет, им пользовались все живущие на том этаже постояльцы. Стелла проводила в нем столько времени, сколько могла, чтобы только быть подальше от Ника, его запахов, страха и похоти. Весь отель пропах вареной капустой; казалось, там живут только жалкие, серые люди, избегающие ее взгляда при встрече в коридоре или на лестнице.

В конце концов Стелле это осточертело. Она отыгралась на Нике. В разговоре со мной Стелла призналась, что утром третьего дня, после очередной бессонной, тягостной ночи, в минуту слабости нехотя уступила его непрестанному бессловесному вожделению и пригласила его в постель. Стелла была пассивной и раздраженной. Удовольствие ей доставляло лишь воспоминание о том, как они занимались любовью с Эдгаром. Таким образом, в унижении и отчаянии, пока Ник старательно получал удовольствие, она вызывала в памяти образ своего любовника.

Потом Ник был до смешного доволен собой, и это вывело Стеллу из себя. Она напустилась на Ника, унижала его, насмехалась над его слабостью, неспособностью оказаться на высоте. Ник пытался уверить ее в своем расположении, но на кой черт ей было его расположение! Она зашла в ванную, вышла, вызывающе оделась у него на глазах и ушла, не сказав, куда идет, так как не знала сама. Бросила его, будто избитую собаку, зализывать раны.

Стелла бродила по улицам неторопливо, с печальным видом, в расстегнутом плаще, с сигаретой между пальцев. Ей было наплевать, как она выглядит и обращают ли на нее внимание – на печальную женщину, идущую по печальным улицам, рассеянную, отрешенную, призрачную. Она приняла решение.

Внезапно ей показалось нелепым убегать, скрываться не от больничных властей, а от Эдгара! Она села в автобус до Блэкфрайарз, а оттуда пешком пошла по дождю на Хорси-стрит. На улице мальчишки били мячом о стену. Они прекратили игру и уставились на нее, когда она свернула во двор; их молчаливое внимание отнюдь не ослабило страха, от которого ее мутило. Она несколько раз оступалась и думала, что идти дальше не сможет.

Стелла подошла к входу в здание. Дети, не возобновляя игры, последовали за ней во двор и стояли, молча глазея на нее. Вскоре она поняла почему. Наверху дверь в мастерскую была открыта, внутри находились люди. Стелла тут же устремилась обратно, но ее заметили. Она услышала, как ее окликнули, но не остановилась. Кто-то пустился за ней и догнал на полпути вниз. «Минутку, пожалуйста», – сказал он и положил руку ей на плечо. Стелла обернулась. Этот человек узнал ее. «Господи, – сказал он, – это миссис Рейфиел! Вы – Стелла Рейфиел!» Она уставилась на него. Этого мужчину она видела впервые. Он закричал что-то оставшимся наверху. Через несколько секунд на лестнице появились еще двое. Они удивились так же, как и первый, повели ее наверх. Эдгара там не было, и они, судя по всему, не знали, где он. Сказали, что хотят задать ей несколько вопросов – с ее разрешения.

После этого драматического поворота событий Стелла вновь попадает в поле моего зрения, в фокус, и рассказ опять основывается на моих наблюдениях. Она была признательна, что с ней не обходились грубо. Собственно, полицейские были прежде всего удивлены, им и в голову не приходило, что она так бестолково сунется к ним в лапы. Удостоверясь, что Стелла не знает, где Эдгар, они даже не пытались ее допрашивать.