Виктор Горбачев - Реинкарнация. Авантюрно-медицинские повести

Неожиданно с дивана приподнялась пожилая служанка. Кравшаяся от неожиданности издала шипящий возглас досады и злости, потом выхватила из одежды блеснувший в темноте нож и набрасилась на пожилую служанку…

В спальне Рита проснулась от шума борьбы в гостиной, быстро вытащила из тумбочки пистолет, решительно вышла в гостиную и включила свет…

На полу возле тёмного пятна лежала и стонала пожилая служанка, над ней с ножом в руке молодая арабка, в её глазах неестественный блеск…

Не раздумывая, лишь издав звериный визг, растрепанная девушка с искажённым лицом бросилась на Риту…

Та мгновенно оценила ситуацию, уверенно вскинула руку и нажала на курок…

Девушка пронзительно закричала что-то по-арабски и рухнула на пол.

На оглушительный в ночной тишине звук выстрела из спальни выскочил кудрявый. На голове у него некий колпак для фиксации кудрей…

Кудрявый в ужасе подкрался к распростёртой на полу пожилой служанке, потом сделал робкий шаг боком к раненой молодой арабке…

Кудрявый был напуган до икоты, повернулся к Рите:

– Что ты наделала?! Откуда у тебя пистолет?!

Рита внешне была спокойна, рука с пистолетом опущена…

– В моей стране, дорогой, женщины умеют за себя постоять…

– Кто тебе дал право распоряжаться чужими жизнями?!

Ты забыла, что в нашей стране есть суд и Конституция?!

Рита довольно долго и пристально посмотрела на мужа:

– Моя жизнь, мсье, и жизнь моего ребёнка принадлежат только мне и Богу, а не твоему суду или Конституции… И я буду их защищать везде…

Последняя фраза была сказана с такой зловещей интонацией, от которой кудрявый ещё больше растерялся. Испуганно посмотрел на раненых женщин, на жену, наконец, подскочил к телефону, стал судорожно вызывать полицию и «скорую»…

Хмурые санитары уносили на носилках раненых, стонущих женщин.

Усталый полицейский заканчивал что-то писать. Напротив него в кресле, в гордой то ли от живота, то ли от содеянного позе сидела Рита.

– Мадам, вы решили стрелять, чтобы защитить свою жизнь или чью?

– Комиссар, вы полагаете, что моя пожилая горничная угрожала моей жизни и жизни этой террористки с кинжалом?!

– Мадам, поверьте, я задаю вам совсем не праздный вопрос…

К тому же квалифицировать чьи-либо действия как террористические может только суд.

Или я не прав, мадам?

– Уж не хотите ли вы сказать, господин комиссар, что человек, ранивший в моём доме, я подчёркиваю, в моём доме мою горничную, просто так гулял с ножом в руке?!

Или суд уже отменил неприкосновенность частной собственности?!

– Нет, мадам, частная собственность у нас в стране по-прежнему неприкосновенна…

Я просто хочу расставить акценты, чтобы суду было проще разобраться.

Итак, мадам, установим факты: работница с ваших виноградников проникает в ваш дом и несколькими ударами ножа ранит вашу горничную… Тут появляетесь вы и стреляете в свою работницу…

Всё так, мадам?

– Всё так, комиссар, только учтите, что горничная никогда прежде в гостиной не спала. У неё есть своя комната.

– И что это, по-вашему, значит, мадам?

– По-моему, господин комиссар, очевидно, что горничная знала о готовящемся убийстве и решила меня защитить.

– Боже праведный! Вот только заговоров нам здесь и не хватало!

А вы что обо всём этом скажете, мсье?

– Господин комиссар! Мне бы очень не хотелось связывать произошедшее в нашем доме с общим международным положением вообще и с волнениями арабской части населения Франции в частности…

Я не отношу себя к антиглобалистам, я просто законопослушный гражданин Республики…

Как ни прискорбно, но следует признать, что хранение оружия и, уж тем более, стрельба по живым людям, насколько я понимаю, есть нарушение закона…

– Благодарю вас, мсье, за понимание…

Мадам, я должен изъять ваш пистолет, а вас, к сожалению, взять под арест…

Кудрявый, кажется, не ожидал такого поворота событий. Растерянно смотрел то на Риту, то на комиссара, пытаясь понять, что же он должен сейчас сказать и сделать.

– Я могу переодеться, господин комиссар?

– Разумеется, мадам…

Шумная и малосимпатичная комната свиданий во французской тюрьме, вероятно, мало чем отличается от таковых в других местах.

Через стеклянную перегородку по переговорному устройству кудрявый возбуждённо что-то пытался объяснить. Рита была в синей арестантской форме, которая явно не подходила к её большому животу.

– Ничего, любимая, шесть месяцев пролетят быстро…