Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

Серый утренний рассвет едва прочертил нежно-оранжевой каймой краешек далекого горизонта, а Кэлками уже затопил печку и вышел во двор. Сыпал мелкий колючий снежок, но ветра не было. Наскоро позавтракав, супруги переоделись и переобулись, чтобы выглядеть нарядными.

— Ты в печку дрова больше не подкладывай, а то еще загорится торф под печкой, — сказал Кэлками Акулине, собираясь выходить из палатки.

— Хак, хак, — послышался окрик каюра, погоняющего собак.

— Одевайся быстрее. Это, наверное, Федор приехал за нами, — проговорил Кэлками, выходя из палатки.

— Как бы он не проскочил раздвоенную дорогу. А то еще назад на старые стоянки мимо нас проедет, — забеспокоился Кэлками, зачем-то хватаясь за лыжи.

— Покричи, покричи, собаки услышат, — говорит Акулина, выбегая из палатки и держа шаль в руках.

— Я тебе еще вчера говорила выйти на дорогу и ветками загородить обратный путь, — упрекнула мужа Акулина.

— Ку! Ку-у… — закричал Кэлками, свернув ладони рупором. В низине, между деревьями, где проходила дорога, послышались возбужденные визги собак.

— Поть-поть, поть-поть, — покрикивал каюр на упряжку. Значит каюр остановил упряжку и дает команду передовикам повернуть направо.

Акулина взяла топорик и постучала по бревну. Показалась упряжка, бегущая по дороге к палатке Кэлками. Проехав сторонкой, Федор остановил собак. В упряжке было двенадцать собак.

«Такой упряжкой может управлять только сильный и выносливый человек», — отметил про себя Кэлками.

Федор вонзил остол с мощным металлическим наконечником глубоко в снег между полозьями, а нерпичий ремень, вдетый в отверстие в верхней части ручки остола, привязал к вертикальной дуге нарты, за которую держится каюр, управляя нартой во время езды. Теперь нарту собаки даже с места не сдвинут, покуда не будет снят остол. А двух передовиков Федор привязал за конец длинного потяга к небольшой низкой лиственнице. Теперь упряжка надежно растянута в два конца, и нарту не сдвинешь, и мерзлое дерево не вырвешь. Зная, что олени находятся близко и в любой момент могут подойти к жилью, каюр подстраховался. От греха подальше. Пока Федор привязывал собак, дед Гиргори с котомкой за плечами подошел к супругам поздороваться.

— Дорава! Чуть было по другой дороге не проехали. И ваши соседи наследили, не знаю, чего так крутились. То ли стоянку присматривали, не понятно. Но собаки вас услышали, а так бы дальше проехали, — сказал Гиргори.

— Ну и ранние вы, мы ведь только что позавтракали, — говорит Кэлками, приглашая в палатку Федора и старика Гиргори.

— Гиргори, чай, еда, все у нас имеется. Не стесняйся, сам хозяйничай. Олени на хорошем корме, пусть сами пасутся. Можешь вокруг них на лыжах пройти и оставить. Вечером нас Федор привезет домой. Но ты у нас можешь заночевать, чтобы каждое утро не кататься. Запасной спальник у меня есть, к тому же из бараньей шкуры, теплый. Мы завтра снова поедем на собрание, — сказал Кэлками старику.

— Понятно. Тогда я у вас поживу пока вы здесь. Соскучился по палатке, лесу. И свежим дымком хочется подышать, — обрадовался старик.

— Вот и хорошо, и нам с Акулиной веселее будет, — сказал Кэлками.

Поев и выпив чаю, Федор развернул упряжку и все трое поехали в Камешки. Упряжка неслась к селу быстро, собаки словно и не чувствовали, что на нарте сидят три человека. На ухабах Федор тормозил, чтобы унять бег натренированных к перевозке грузов собак. Стальной наконечник остола как ножом распарывал слежавшийся и спрессованный копытами оленей снег, который комками летел по сторонам дороги. Показались крайние дома поселка. Кэлками похлопал по спине Федора:

— Федор, останови-ка собак, пусть немного успокоятся, — сказал Кэлками.

— Та… — растянуто крикнул каюр, тормознув остолом. Упряжка остановилась.

— Слушай, Федор, ты сейчас высади нас сразу у магазина. Когда закончим покупать и упакуем груз, тогда я приду за тобой. Погрузим все и поедем в палатку. Так будет удобно, я думаю, — сказал Кэлками Федору.

— Давайте так и сделаем, и мне не надо будет около вас стоять. Живу я через стенку с Архипом, пекарем. Да ты знаешь мою хату, а может, забыл? — согласился Федор с доводами Кэлками.

— Найду, конечно, Камешки не Кушка (село Гижига), — ответил Кэлками.

Заведующий магазином Степан Петрович Волошин, увидев в окно остановившуюся упряжку, надел овчинную шубу и вышел на улицу. — А, это вы, Кэлками. Здравствуйте. Вы раненько примчались, как куропатки. А я магазин только что открыл. Покупателей нет, вы первые, люди все на работе, — говорит Степан Петрович.