Борис Лурье - Дом Аниты

Эта возлюбленная тоже лежит в некоем безвестном фашистском поле, кое спустя тридцать лет так и не отыскали ни ученые-исследователи Свободного Мира, ни частные и государственные организации, разыскивающие военных преступников, ни средства массовой информации.

На нашей планете множество пляжей. В северных широтах они приветливы только летом. В Арктике есть пляжи, которых я никогда не видел. Зато я видел северные бухты, где замерзшие волны высятся рядами монументальных скульптур.

На том роковом пляже Файер-Айленда в Нью-Йорке безжалостные сверхмощные волны с такой силой таранят беззащитный песок, что съедают и проглатывают его, расчищая себе путь для броска на Лонг-Айленд и Манхэттен.

Вдоль побережья Израиля протянулись обширные пески — не то чтобы красивые или сколько-нибудь живописные. Однако там маршировали филистимляне, рыбачило колено Завулоново, а древние финикийцы приставали к берегу на своих челноках. Ветхозаветный Илия прятался в пещере на горе Кармель от соплеменников-евреев, сидел среди запотевших скал, пока в небе носились летучие мыши, и лелеял возвышенные думы о нынешних и грядущих поколениях (правда, с весьма скромным успехом).

Я вспоминаю о жестоких пляжах Файер-Айленда не только из-за этих волн, но еще из-за Аниты, наказанной там за свои прегрешения. Сначала она вознеслась в вышину, а затем ее мгновенно поглотили недра земные — на веки вечные. Я пытался спасти ее от этой участи — почти как пророк Илия, обличавший грехи Израиля.

Разумеется, у меня ничего не получилось. Но именно это стало для меня уроком, и я извлек пользу из своего поражения. Лучшие качества человека проявляются на морском берегу, или в дикой пустыне, или на недоступных горных плато.

Албанский берег — вовсе не пляж захваченного Израиля с чередой цитаделей «Хилтон». Этот мирный приморский плацдарм — нечто совершенно иное, он перестал быть колонией Древнего Рима или кого бы то ни было еще. И хотя он может показаться крошечным, мирным и беззащитным, это единственное место на Земле, где сплоченному народу хватило сил, мужества и бесстрашия сказать всем решительное «НЕТ».

Черепахи высадили нас в крохотной защищенной бухточке, окаймленной кустами цветущей сирени, манговыми деревьями и тропическими банановыми зарослями с длинными и тяжелыми изогнутыми плодами.

Наступает ночь. Из-за океана появляется семейство огромных лысых орлов, перелетающих через горы. Один отделяется от группы и устремляется к моей Любе. Он садится рядом и оберегает ее такой важный целебный сон.

Возможно, орел защищает ее и от меня — ведь я живой представитель опасных двуногих тварей. Так что если вдруг этому животному/недобитку втемяшится в извращенную голову украсть чуточку невинности у спящей красавицы… Орел-воитель всегда начеку.

Пограничницы и таможенницы проверяют мой паспорт. Моя Любовь документов не имеет, но ее печально, понимающе и как бы виновато пропускают, повесив головы, когда она проходит мимо.

Я поневоле восхищаюсь молодыми, красивыми, здоровыми, оформившимися телами охранниц. Какие прекрасные, грушевидные, тугие, мускулистые, женственные груди! Какие крепкие, широкие, расправленные плечи поддерживают их длинные лебединые шеи! Девические торсы вырастают словно из ваз. Широкие бедра в военных походных штанах, на поясе туго затянутые патронташи. Ручные гранаты и автоматы, переброшенные через роскошные грудные клетки: ремни то сдавливают, то скользят поверх расцветающих грудей.

Красноармейские буденовки поднимаются на головах крутыми горными вершинами, что сходятся в одной точке могучим фаллосом горы Синай. Между пристегнутыми «ушами» — ярко-красные эмалированные пятиконечные звезды с золотым лучистым серпом и молотом. Сверху полукругом ослепительно белыми буквами написано: «РЕСПУБЛИКА АЛБАНИЯ».

Для нас приготовили телегу: поводья держит красная амазонка с голой грудью. В повозку запряжены три украшенные гирляндами лани, которые проворно уносят нас вперед. По дороге мы любуемся прелестной страной — гравийными дорожками, садами и теплицами. Кажется, будто за каждой пядью земли здесь умело и заботливо ухаживают. Я вижу, что моя Любовь успокаивается и кладет мне голову на грудь.

Мы встречаем процессию могучих слонов, что несут в хоботах большие бревна. Похоже, они учат трудолюбию своих неуклюжих младенцев — миниатюрных слоников, весело шагающих подле серьезных родителей.