Игорь Савельев - Лицей 2018. Второй выпуск [антология]

Стрельцов открыл глаза, адресуя последнюю фразу Марине.

— Ох и любишь ты поумничать, — сказал призрак.

— Ну да, потому и «Профессор».

Полина и Максим по-прежнему ворковали, укутавшись в огромное одеяло. Снайпер и его погибшая подруга смотрели на них.

— Ваше имя?

— Что? — Кузьма удивленно уставился на журналистку.

— Это для полноты интервью, начнем с самой базовой информации, — доверительно пояснила Катя и улыбнулась. — Если нужно, можем сначала пообедать. Съешьте сперва сэндвич, если хотите.

— Сэндвич?.. А, Борька съест. На, Борька… А зовут меня Кузьма Антонович Безлин…

— Когда и как вы прибыли в зону боевых действий?

— В апреле я прибыл. Ровно четыре года назад.

— Вспомните дату?

— Тринадцатого апреля прибыл в распоряжение Целелова и получил первую задачу… Тринадцатого апреля все у меня началось, работа. Накануне прорыва Херсонского котла. Прорывать котел я и ехал.

— В каком качестве вы пробыли там эти четыре года?

Кузьма улыбнулся.

— У вас есть официальное звание? — уточнила Катя. Кузьма усмехнулся: и вправду, что ли, не понимает она?

— Смотри: я срочку служил, ну, как все. Потом оставался. Думал, по военной линии карьеру сделаю. Но только тогда в армии ни воли, ни денег не было, а вот дерьма — лопатой жуй. Вот и не стал задерживаться, а дослужил до лейтенанта старшего, если тебе интересно. Но пороха настоящего не понюхал — времена другие были, армия не для того тогда была.

— В каком звании вы вернулись сейчас?

— О чем ты все выспрашиваешь, не пойму?.. Я работал. Исполнял приказы руководства.

— Руководства?

— Руководства компании. Хватит, не спрашивай, — сурово сказал Кузьма.

— Хорошо. Ходили слухи, что вам неоднократно поступали предложения завершить вашу… карьеру, но вы неизменно оставались. Ни разу не покидали зону конфликта. Действительно ли существовали люди, которые считали ваше присутствие там затянувшимся, неуместным?

Кузьма улыбался, но в глазах его полыхнула злоба. Сам не заметил, как рука его потянулась к Борьке, стала бродить по шерсти. Пес покорно молчал под хозяйской ладонью.

— Там много было всякого и всяких. Политишонки ихние меня думали оттуда вытурить, но не вышло. Им, видите ли, притушить хотелось, чтобы все остановилось, чтобы все у них на привязи сидели и лаяли по команде. Они только о деньгах и власти думали, а у меня чертят полсотни… одно время было. Нет, я делал то, что считал правильным, и руководство было за меня. — Он нахмурился и смотрел хищно. Катя подалась немного назад, не в силах выдержать этот взгляд. — Отправили восвояси, когда уже окончательно плох стал, — добавил Кузьма и грустно улыбнулся. — По врачебным сужденьям. Так бы работал. Но они думают, развалюсь я, если еще по мне что попадет. Сказали: «Уезжай, Кузьма, поживи, повидай дочь, пока жив». Я решил уехать, потому что отряда уже не было.

— То есть вас комиссовали по состоянию здоровья?

— Неважно, как это называть. Политишонки хотели меня выдавить, но не сумели. Вот это запиши. А остальное неважно. Сейчас я здесь.

— Похоже, вы не слишком рады снова быть дома? — удивилась Катя.

Кузьма думал долго. Он ерзал на неудобном пластиковом стуле и хотел пить. Становилось жарко, и хотя перед ним была зеленая девчонка, он чувствовал себя как на экзамене.

— Я рад, — сказал он, понимая, что молчит слишком долго.

— Какие чувства вы испытываете в мирной жизни после пережитого там? После сражения с неофашизмом?

— Ох, ну и вопросы ты ставишь. Непросто сказать. Понимаешь как, с одной стороны, мы — люди скромные. Вроде как мы пошли на дело, куда нас позвали, и вроде как сделали всё, что от нас зависело. Как говорится, сделал дело — гуляй смело, так? Тем более что нас не обидели, жить есть на что, и даже пенсию обещали потом платить. Но есть и другой такой момент…

Кузьма прочистил горло. Постепенно к нему возвращалось спокойствие, волнение перед красным диктофонным глазом отступало. Катя терпеливо ждала продолжения.

— И момент такой, — сделав глоток чая, продолжил Кузьма, — что нас тут так воспринимают, словно мы призраки, не настоящие. Я это понял не сразу, и то лишь потому, что пообщался с другими ребятами. Нас тут мало. Вот, например, Никитка, пацан с Геленджика, молодой, тебе ровесник! Что он в жизни видел? А теперь он кому нужен? Без руки остался. Да, купил себе протез дорогой, им чуть не подтереться можно, но тем не менее! Калека! А парню двадцати пяти нет. И что ты думаешь? Кто-то говорит ему «спасибо»? Кто-то хоть понимает, откуда он вернулся?! Мне за это очень обидно! Я-то что? Я взрослый мужик, у меня дочь, я свое пожил. Мое будет со мной и дальше. А вот таких, как он, жалко, и их немало!