Виктор Пелевин - Искусство легких касаний

В конце концов Голгофский останавливается на томе, идеально удовлетворяющем его своими размерами. Это некий «гроссбух». Голгофский не помнит, откуда тот взялся — с полки или с генеральского стола.

Рукописи не горят, учит нас классика. Да, не горят — но рвутся и мнутся. В какой-то момент Голгофский решает перепеленать скособочившуюся книгу, разворачивает одеяло — и зачем-то заглядывает внутрь фолианта.

И здесь Голгофскому открывается нечто настолько интересное, что на следующие сто пятьдесят страниц он полностью забывает о призывно раскинувшейся перед ним Ирине — из текста может показаться, что все это время она так и лежит, нагая и взволнованная, на шелковой простыне. Есть подозрение, что женщины-критики не простили автору именно этой композиционной небрежности: запахни Ирина халат и уйди на кухню, многие отзывы звучали бы иначе.

В руках у Голгофского — затянутая в телячью кожу дореволюционная конторская книга из тех, где кустодиевские купцы вели счет радужным бумажкам с византийским орлом, даже не подозревая, что завтра над Россией воссияют великие вожди, а т. н. «рубль» превратится в… Впрочем, не будем опять про вечный русский гештальт; молчи, Шпенглер, молчи, грусть.

По первой странице ясно, что это балансовая книга мясобойни братьев Угловато, известной старообрядческой фамилии. Остальной текст зашифрован: там таблицы и нечто, похожее на датированные записи дневника. Шифр для начала двадцатого века весьма надежен, но для современных криптографов подобные методы защиты не представляют проблемы.

Интересно, зачем генерал Изюмин хранил у себя этот фолиант?

Пока Ирина ждет, Голгофский отправляет гроссбух на расшифровку (полагаем, что он опять задействовал свои контакты со спецслужбами). Вскоре приходит распечатка восстановленного текста. В конторской книге — дневник Артемия Угловато, младшего из трех братьев, европейски образованного человека (учился в Сорбонне и Оксфорде).

Голгофский в очередной раз переживает свой фирменный «фантомный дыб». С первых страниц он понимает, что мясобойня братьев Угловато была не чем иным, как подпольной фабрикой химер.

Разлинованные нежными синими и розовыми линиями страницы заполнены бисерным почерком; дневниковые записи на английском соседствуют с колонками, где уже на русском языке подбиваются странные балансы, похожие на калькуляции мясника, скрещенные с записками революционера.

вся власть учр. собр. — 2 свин. 2 ведра мух.

долой николаш. кровав. — 4 свин. 3 ведра мух.

И так далее. Назначение свиней понятно — Голгофский помнит, что для производства химер требуется жизненная энергия. Неясно, что это за мухи и почему их подают вместе с котлетами.

Ирина ждет; Голгофский ныряет в архивы. Открывается много интересного.

Мясобойня «Новое Дело» была весьма особым предприятием. Она существовала с девятнадцатого века, но с развитием т. н. «Большой игры» (как называли борьбу между Россией и Англией) деятельность этого заведения стала приобретать все более удивительный характер.

Филерский донос 1906 года и служебные заметки, сделанные на нем в 7-м делопроизводстве Департамента полиции, показывают, что в «Новом Деле» трудились люди из самого высшего общества — причем не только российского. В 1909 году новое сообщение, уже из канцелярии МИДа (выполнявшего тогда функции внешней разведки), уточняет: вместе с несколькими родовитыми петербургскими кадетами в «Новом Деле» работают англичане. Трое — масоны ложи «Белая роза». Четвертый — капитан английской разведки Том Пайнлэк.

Естественно, такой интересный состав труппы был отмечен властями. Полицейское начальство, а затем и петербургские чиновники около 1910 г. заинтересовались этим заведением всерьез — за ним долгое время негласно наблюдали, но никакой крамолы установить не смогли. Потом туда заявилась столичная ревизия.

Сотрудники 7-го делопроизводства Департамента полиции попросили объяснить, почему группа британских и петербургских аристократов, которым, как заметил один из ревизоров, «положено танцевать кадриль», собралась в таком месте для грязной и мерзкой работы.

Ситуацию разъяснил капитан Пайнлэк.

Чтобы понять, какой эффект этот человек производил на окружающих, надо знать, что британские спецслужбы перебросили его в Россию из Индии, где он больше десяти лет отработал старшим гуру одной из недуальных сект, и вид он имел крайне экзотический: изможденно-вдохновенное лицо йогина, борода, бусы, четки, белые ризы…