Алексей Баев - Введение в человечность [СИ]

А вот Мушу Чкаловскую, исчезнувшую в неизвестном направлении боевую свою подругу, я вспоминал все реже и реже. Она к великому моему огорчению так и не вернулась. Но постепенно боль и этой утраты стихла. Осталась лишь добрая вечная память.

Да! Как это я забыл?! Вася ж Сократа к нам привозил, когда на Зину к родителям ездил! По моей просьбе… Старик у меня пару дней гостил, а потом по родине соскучился, затосковал. Обнялись на прощание, договорились связи не терять…

В общем, оставалось нам всем наслаждаться безоблачным существованием, радоваться спокойствию и благосостоянию, пришедшим в нашу квартиру и ее катакомбы, когда случилось нечто, коренным образом изменившее мое отношение к жизни, впрочем, как и саму жизнь.

А произошло следующее…

Стоял тот редкий зимний питерский день, когда ветер и мороз рассеяли тяжелые свинцовые тучи, и небо пронзили тысячи ярких солнечных лучей, часть из которых проникла даже в нашу полуподвальную квартиру сквозь немытые годами окна. Мы с Василием пили на кухне кофе, обсуждая дальнейшие планы, когда из прихожей раздался пронзительный звон.

Брусок, привязанный за шею к сточной трубе поясом от халата покинувшей его хозяйки и спокойно разделывавший зубами вареного хека, встрепенулся и нервно мяукнул.

— Кого еще в такую рань несет, — раздраженно пробурчал Ферзиков. Он купил будильник и теперь каждый день вставал ровно в девять. — Агамемнон, не уходи, я сейчас вернусь. Посмотрю только…

Вася шумно поднялся из-за стола и нехотя поплелся открывать дверь. Не успел я услышать, как щелкнул замок, в кухню вихрем ворвался Кабаков. Его блестящий череп пустил на потолок веселого солнечного зайчика, а широкая радостная улыбка озарила все помещение какой-то непередаваемой свежестью, что ли… Из руки программиста, которая одинокой вертолетной лопастью безостановочно крутилась над головой, торчала свернутая в трубочку газета.

— Мужики, пляшите! — громко заорал он, и от раската таких страстей Брусок испуганно полез под раковину.

— С чего бы это? — удивился я.

— А с того! — ухмыльнулся Олег. — Пляши, тараканище, а потом получишь долгожданное известие. Ну?!

Я нехотя начал переминаться с ноги на ногу, изображая какие-то вялые буги-вуги.

— Ну-у-у… — разочарованно покачал головой Кабаков, — так дело не пойдет! Давай, Василий, помогай другу-насекомому!

Ферзиков наморщил нос, пожал плечами и сделал руками неуклюжее движение типа «шарики-фонарики».

— Фу, какие вы скучные, — Олег брезгливо вжал голову в плечи. — Ладно уж, делаем скидку на утро. Короче, слухайте сюды… Кстати, ты, Васька, до сих пор принципиально прессу не читаешь?

— До сих пор, — кивнул мой Вася.

— А зря, — Кабаков вытянул вперед подбородок, почесал кадык и медленно развернул газету, — там иногда дельные штуки пишут. В общем, слушайте новость: «29–30 января 2005 года в столице Республики Марий Эл городе Йошкар-Ола под эгидой Президента республики пройдет первый открытый чемпионат России по тараканьим бегам в категориях: 1) спринт, черные тараканы; 2) спринт, рыжие тараканы; 3) марафонская дистанция, общий зачет. Призовой фонд соревнований — 3 млн. руб. Заявки на участие принимаются до 27-го января по многоканальному телефону…»

Дальше следовал номер телефона для заявок. Мы с Васей сидели, открыв рты. Новость нас буквально ошеломила. Первым пришел в себя Ферзиков.

— Кабаков, ты где газету взял, от какого она числа? — спросил он.

— В сортире валялась… От 22-го декабря, а что?

— А то, что 27-е января уже сегодня! Вот что! Блин, надо срочно звонить, брать билеты и пулей, слышишь? — пулей лететь в эту, как ты сказал?!

— В Йошкар-Олу?

— Точно! Агамемнон, дружище! Похоже, исполнение твоей заветной мечты не за горами!

Я и сам это чувствовал. Тело мое пробил озноб, в горле комок застрял, усы не слушались…

— Я… я… я-а… — пробормотал я. — Я сейчас за костюмом сбегаю, распоряжения оставлю, а вы пока звоните, ладно? Олег, давай, действуй! Вася, помоги мне слезть со стола!

Кабаков понесся в прихожую к телефону, а Василий, осторожно взяв меня пальцами, перенес к плинтусу.

— Давай быстрее, — нервно проговорил он. — Хрен его знает, как долго туда добираться и когда поезд отходит. На машине я по такому гололеду не поеду.

С трудом кивнув закостеневшими от нежданной радости усами, я исчез за плинтусом.

Собрав экстренное заседание совета министров, я изложил Феде, Леонтию и Лаврентию суть возникшей ситуации, подписал необходимые бумаги, дающие временную власть этому триумвирату и, чмокнув присутствующую здесь же и вмиг погрустневшую Золю, а также облачившись в свою спортивную форму прямо в кабинете, чего никогда раньше не случалось, пулей вылетел в катакомбы.