Алексей Баев - Введение в человечность [СИ]

И тут, словно из под земли, прямо передо мною вырастает огромный узкоглазый человек. Раскрыл он свой рот и заговорил Васиным голосом:

— Ты ничего не бойся, Агамемнон, друг Ыумгырбеков тебя в обиду не даст… — и берет своими гигантскими руками смерч да в бараний рог его скручивает.

На землю обломки домиков падают, тараканы дохлые дождем сыплются и дихлофосом воняет так, что хоть ложись и умирай. Но мне почему-то этот запах приятен.

— Озоном пахнет, — говорит друг Ыумгырбеков голосом Кабакова. — Значит это, что гроза кончилась. Вот только инвалидом ты, похоже, на всю жизнь останешься.

— Каким еще инвалидом? — удивленно ржу я.

— Ты на свои ноги посмотри! — отвечает огромный человек.

Я снова голову меж передних ног опускаю и гляжу, что там произошло. Вроде нормально все, подвоха не чувствую.

— Ну что, убедился? — спрашивает мой спаситель со смешком в голосе.

— В чем я должен убедиться?! — ржу я громко-прегромко. — Ответь мне, друг!

— А в том, что ног у тебя — четыре! — гремит его голос.

— Ну, — отвечаю я. — А сколько быть должно?

— Так, шесть! — отвечает вдруг он Золиным голосом. — Ты ж таракан. Насекомый. А у насекомых сколько лапок? То-то! Это еще что… Скоро всего две останется!

И тут меня озноб прошиб. Все четыре мои ноги подкосились, и рухнул я на поросшую стриженой травой землю, показавшуюся мне тверже камня, так больно я об нее грудью ударился. И в тот же миг превратился в таракана. А лапки-то и впрямь четыре!

Но страха нет. И боли не чувствую…

— Вот теперь ты настоящий король! — отвечает откуда ни возьмись появившаяся Золя в своем прежнем, нормальном виде. — Ты, Агам, теперь больше о своем народе беспокоиться станешь, а это твоя первоочередная задача. Шубку, кстати, когда мне купишь?

— Какую шубку? — ничего не понимаю я.

— Катерпиллеровую, — и усиками своими в разные стороны кокетливо водит. — Уж очень мне хочется стать настоящей первой леди.

— Леди Изольдой?…

— Ну, если тебе так нравится, пусть буду леди Изольдой!.. Агам, ты слышишь, что я тебе говорю?

— Да, да, леди Изольдой, — повторяю я последние слова из моего ночного кошмара, а сам чувствую, что снова лежу на мохнатой подушке в Золиной квартире, а все, что за последние минуты произошло, просто взрыв подсознания, называемый в человечески-народной среде сновидениями.

— Что с тобой, милый? — удивилась моя любовь.

— Так, ничего. Просто сон странный приснился, — ответил я, переворачиваясь на лапы и так сползая с постели. — Федя не заходил?

— Заходил, — кивнула Золя, — я попросила его тебя не будить. Ты ж устал после своих скачек, да? Он, кстати, сказал, что будет дожидаться в бывших апартаментах предводителя. Мол, надо посоветоваться насчет интерьера твоего будущего кабинета.

— Ага, — зевая, кивнул я усами. — Золотце, кофию сделай. Без лосьона, а то меня чего-то подташнивает.

— Уже готов, — улыбнулась Изольда. — Сейчас принесу. Кстати, ты с кофе закусывать чем-нибудь будешь? Твои странные люди у плинтуса сырок оставили свежий, ветчину…

— Пойдет, а-уу, — снова зевнул я, — только совсем чуть-чуть.

Она ушла за завтраком. Клоп побери, неплохо быть чемпионом и президентом колонии тараканов! И свежатину тебе на дом доставляют, и советуются по всяким мелочам. Э-эх, лафа! Не привыкнуть бы только. Сократ говорил, что чем выше взлетишь, тем больнее падать. Фигурально, конечно, выражался. Но я тогда все правильно понял, хоть и ребенком был.

После завтрака я оставил Золю дома, а сам пошел на встречу с Федором. Тайный советник ждал меня в кабинете Катерпиллера, откуда уже вынесли вещи старика — гриб и кальян. Исчезли со стен и картины. Помещение выглядело каким-то жалким и мертвым, даже бессмертный дух Семена Обуслововича, похоже, навсегда его покинул.

— Доброе утро, уважаемый Агамемнон, — приветствовал меня Федя, почтительно склонив седые усы.

— Привет, Федор, — улыбнулся я. — Что у нас там с твоими интерьерами?

Тайный советник потупился и опустил взгляд.

— Что-то произошло? — забеспокоился я.

— Да, нет… Вы не беспокойтесь, с кабинетом все в порядке. Сами увидите. У нас другое ЧП.

— Не понял… — прорычал я. — Ну-ка рассказывай!

— Тут, уважаемый Агамемнон, Огрызко с Охапко повздорили… Из-за тела… — промямлил тайный советник.

— Какого тела, Федор?

— Ну… того самого… Семена Обуслововича. Лаврентий исчезновение обнаружил, а Леонтий ответил, что это не его блошиное дело… Ну и…

— Кто-нибудь еще о пропаже знает?