Джеймс Купер - Избранные сочинения в 6 томах. Том 1.

— Но что он сказал тебе, дитя? Говори скорее! Умираю от желания узнать, что он велел передать мне.

— Что он велел передать тебе, Джудит? Вообрази, он сказал, что не умеет читать. Подумать только! Белый человек не может прочесть даже библию! Должно быть, у него никогда не было ни матери, ни сестры.

— Теперь не время вспоминать об этом, Хетти. Не все мужчины умеют читать. Правда, мать научила нас разным вещам, но отец не много смыслит в книгах и, как ты знаешь, тоже едва умеет разбирать библию.

— О, я никогда не думала, что все отцы хорошо читают, но матери должны уметь читать. Как же они станут учить своих детей? Наверное, Джудит, у Зверобоя никогда не было матери, не то он тоже умел бы читать.

— Ты сказала ему, что это я послала тебя на берег, и объяснила ему, как страшно я огорчена его несчастьем? — спросила сестра с нетерпением. — Кажется, сказала, Джудит. Но ведь ты знаешь, я слабоумная и легко могу все позабыть. Я сказала ему, что это ты отвезла меня на берег. И он много говорил мне разных слов, от которых вся кровь застыла у меня в жилах. Все это он велел передать своим друзьям. Я полагаю, что ты тоже ему друг, сестра.

— Как можешь ты мучить меня, Хетти! Конечно, я ему самый верный друг на земле.

— Мучить тебя? Да, да, я теперь вспоминаю. Как хорошо, что ты сказала это слово, Джудит, потому что теперь у меня в голове все опять прояснилось! Ну да, он говорил, что дикари будут мучить его, но что он постарается вынести это, как подобает белому мужчине, и что нам нечего бояться…

— Говори все, милая Хетти! — вскричала сестра, задыхаясь от волнения.

— Неужели Зверобой и вправду сказал, что дикари собираются пытать его? Пожалуйста, вспомни хорошенько, Хетти, потому что это страшная и серьезная вещь.

— Да, сказал. Я вспомнила об этом, когда ты стала говорить, будто я мучаю тебя. Ах, мне ужасно жалко его! Но сам Зверобой говорил об этом очень спокойно. Зверобой не так красив, как Гарри Непоседа, но он гораздо более спокойный.

— Он стоит миллиона таких Гарри! Да, он лучше всех молодых людей, вместе взятых, которые когда-либо приходили на озером — сказала Джудит с энергией и твердостью, изумившими сестру. — Зверобой — правдивый человек. В нем нет ни крупицы лжи. Ты, Хетти, еще и не знаешь, какое это достоинство мужчины — говорить всегда только правду. Но если узнаешь… Впрочем, нет, надеюсь, ты этого никогда не узнаешь. Кто даст такому существу, как ты, жестокий урок недоверия и жалобы?!

Джудит закрыла в темноте лицо руками и тихонько застонала. Внезапный приступ волнения продолжался, однако, всего один миг, и она заговорила спокойней, хотя голос у нее стал низким и хриплым и потерял свою обычную и чистоту и звонкость.

— Тяжело бояться правды, Хетти, — сказала она, — и все же я боюсь правды Зверобоя больше, чем любого врага. Невозможно, хитрить, сталкиваясь с такой правдивостью, честностью, с такой непоколебимой прямотой. И, однако, ведь мы не совсем неровня друг другу, сестра. Неужели Зверобой так уж во всех отношениях выше меня?

Джудит не привыкла говорить о себе с таким смирением и искать поддержки у Хетти. К тому же, надо заметить, что, обращаясь к ней, Джудит редко называла ее сестрой. Известно, что в американских семьях даже при совершенном равенстве отношений сестрой обычно называет младшая старшую. Незначительные отступления от общепринятых правил иногда сильнее поражают наше воображение, чем более существенные перемены. В простоте своего сердца Хетти подивилась, и на миг в ней проснулось честолюбие. Ответ ее прозвучал так же необычно, как и вопрос. Бедная девушка изо всех сил старалась говорить как можно более вразумительно.

— Выше тебя, Джудит? — повторила она с гордостью. — Да в чем же Зверобой может быть выше тебя? Он даже не умеет читать, а с нашей матерью не могла сравниться ни одна женщина в здешних местах. Я думаю, он не только не считает себя выше тебя, но даже вряд ли выше меня. Ты красива, а он урод…

— Нет, он не урод, Хетти, — перебила Джудит, — у него только очень простое лицо. Однако на этом лице такое честное выражение, которое гораздо лучше всякой красоты. По-моему, Зверобой красивей, чем Гарри Непоседа.

— Джудит Хаттер, ты пугаешь меня! Непоседа самый красивый человек в мире. Он даже красивей тебя, потому что, как ты знаешь, красота мужчины всегда более ценна, чем красота женщины.

Это невинное проявление сердечной склонности не понравилось старшей сестре.

— Теперь, Хетти, ты начинаешь говорить глупости, и давай лучше об этом не толковать. Непоседа вовсе не самый красивый человек на свете, немало найдется мужчин и получше его. И в гарнизоне форта… — на этом слове Джудит запнулась, — в нашем гарнизоне есть офицеры гораздо более красивые, чем он. Но почему ты считаешь, что я ровня Зверобою? Скажи мне об этом. Мне неприятно слушать, как ты восторгаешься Гарри Непоседой: у него нет ни чувств, ни воспитанности, ни совести. Ты слишком хороша для него, и следовало бы сказать ему это при случае.