Фрэнсин Проуз - Изменившийся человек

В тот день, когда Винсент объявился в Вахте братства, Мейер предупреждал, что он может исчезнуть. Но с тех пор она так рьяно трудилась, выкладываясь без остатка. И все равно, если он сейчас пропадет, неважно будет, сколько всего она сделала. Все равно вина будет на ней. Винсент непременно должен быть здесь.

День у нее выдался непростой. Сначала фотограф из журнала «Нью-Йорк» сообщил, что не может приехать, потом все-таки согласился, но ей еще нужно было удостовериться, что достаточно будет полузнаменитостей, желающих сфотографироваться с Мейером. А входит это в обязанности Роберты. Бонни дважды звонила, уточняла насчет жены члена городского совета. Добро пожаловать в мир фандрайзинга! Мейер это имел в виду под выходом на более высокий уровень? К тому же ей тяжко в Мет — отогнать воспоминания о том, как она ходила сюда с отцом, удается с трудом.

Она заставила себя сосредоточиться на иранском карикатуристе, которого выпустили из тюрьмы сегодня утром — как нельзя кстати, — и в настоящее время он направляется в Париж с женой и детьми. Еще одна жизнь, спасенная Вахтой братства. Минимум, что может сделать Бонни — это пара телефонных звонков, а теперь она чуть не падает в обморок потому, что не находит Винсента.

Наконец, увидев его у стены, она выдыхает, но тут же снова напрягается. В руке у Винсента бокал с вином. Бонни же просила его не пить. Он беседует с Колетт Мартинес, журналисткой из «Таймс», на которую они убили кучу времени, а она написала один жалкий абзац. Почему она не занимается своими непосредственными обязанностями, почему не ходит по залу, не собирает материал?

Не будь Бонни в теме, она бы решила, что они флиртуют. Бывший скинхед и журналистка-латиноамериканка, оба вполне привлекательные. Отлично смотрятся вместе. И почему бы Колетт с ним не пококетничать? Потому что Бонни этого не делает. Винсент живет с ней и с мальчиками, поэтому следует забыть о том факте, что Бонни женщина, а Винсент мужчина. Он, наверное, на этот факт и внимания не обращал. Да и с чего бы? Бонни — разведенка средних лет, мать двух сыновей, и то, к чему там вели или не вели Винсент и девушка из «Таймс», происходило с ней полжизни назад. От этой мысли силы Бонни словно иссякают. Это непереносимо.

Да почему Бонни себя мучает? Сорок один — это еще не глубокая старость. Женщины старше ее еще замуж выходят и детей рожают. Однако, напоминает себе Бонни, ее раздражение никак не связано с тем, что там наклевывается или нет у Винсента с журналисткой. Она чувствует себя тренером, который прямо перед матчем увидел своего лучшего игрока с какой-то девицей. Игрок должен сосредоточиться. Все постороннее только отвлекает.

Через двадцать-тридцать минут, в зависимости от того, как долго гости будут рассаживаться и как долго будет говорить Мейер, Винсенту предстоит встать и рассказать этому наводящему ужас сборищу о том, как он пришел от ДАС к Братству. Бонни выступала перед благотворителями на конференциях и заседаниях. Но произнести речь здесь ей было бы трудно. Какой Винсент смелый — согласился!

Они с Робертой решили, что речи будут говорить во время ужина, а не перед десертом, как обычно, допуская, что у некоторых из гостей запланировано на вечер что-то еще. Кроме того (эту причину Бонни держала в тайне), она считала, что Винсент будет говорить убедительнее до того, как начнет расслабляться и наслаждаться вечером. Но почему она беспокоится за Винсента? Это он должен беспокоиться за нее. В последний раз напилась как раз Бонни, у Мейера. И Винсент за нее беспокоится. Она почувствовала это в начале вечера. Как трогательно они стали отслеживать, кто сколько пьет.

Бонни нужно, чтобы Мейер и Винсент вместе пошли к их столику. Но ей почему-то кажется унизительным подойти к Винсенту и Колетт и прервать их тет-а-тет — она боится выглядеть как ханжа-дуэнья, растаскивающая юную пару на танцах.

На Колетт крохотное черное платье — квадратный метр соблазнительного изыска — лаконичное и строгое, но и нагло подразумевающее, что скинуто оно может быть в миг. С чего это Бонни решила, что ей подойдет то платье, что она надевала на бар мицву Дэнни, обтягивающее да еще собирающееся складками на расплывшихся бедрах?

— Колетт! — говорит она. — Рада вас видеть! Мне понравилась ваша маленькая заметка в «Таймс».

— Извините, что маленькая, — говорит Колетт. То, что она может позволить себе быть великодушной, как-то связано с тем, что она стоит рядом с Винсентом, а Бонни — нет.