Фрэнсин Проуз - Изменившийся человек

— Я тоже думал об этой собаке, — говорит Макс.

— А вот это правда странно, — говорит Дэнни.

— Почему? — отвечает Бонни. — Мы же одна семья. Сколько всего вместе пережили. Естественно, что мы думаем об одном и том же.

Но даже Макс не хочет думать о том же, о чем и мама.

— Ну хорошо, — говорит Бонни. — Вот как получается. Пес был последним, кто убежал. Тогда. Сначала пес, а теперь — Винсент.

Отец в счет не идет. Они заранее знали, что он уходит, хотя это было как медленная смерть, а она когда наконец приходит — это все равно потрясение.

— Только знаете что, — говорит Бонни, — по-моему, не совсем справедливо сравнивать Винсента с собакой, которую воспитали так, что она не умела сосуществовать с людьми.

По ночам Бонни лежит и прислушивается, не идет ли Винсент, но она не хочет, чтобы они об этом знали. Она хочет задать сыновьям только один вопрос: они верят, что он вернется?

— Можешь высадить нас здесь, — говорит Дэнни.

— До школы еще два квартала, — говорит Бонни.

— Все нормально, — говорит Дэнни. — Высади здесь. Мы сами дойдем.

Мальчишки выскакивают из машины.

— Скоро увидимся, целую вас, — говорит она.

— Увидимся, — отвечает Дэнни.

— Удачи! — говорит Макс.

— Только дебилы говорят «удачи», — говорит Дэнни.

— А ты как говоришь? — спрашивает Макс.

— Чтоб ты ногу сломала!

— Тогда — чтоб ты ногу сломала, — говорит Макс Бонни.

— Надеюсь, обойдется, — отвечает Бонни.

— Ты ей так не говори, — учит Дэнни Макса. — Теперь она будет бояться сломать ногу. — И тут — чудо из чудес — Дэнни улыбается Бонни.

Бонни улыбается в ответ.

— Я люблю вас! — говорит она.

— И я тебя, — отвечает Макс.

— Ты поезжай, мам, — говорит Дэнни. — Все нормально. Будешь в школе раньше нас.

Бонни вдруг хочется посадить мальчиков в машину и ехать, ехать вперед, без остановки. Чтобы никакого выпускного, никаких речей, никакого фонда, никакой работы и чтоб домой не возвращаться. И не тосковать по Винсенту. Умчаться по автостраде, начать все сначала. Новая американская мечта. Отчаянная одинокая мамаша с придурью увозит детей неведомо куда — образ, растиражированный в куче романов и фильмов. Но в конце концов придется остановиться, и что они тогда будут делать? Воображение у Бонни разыгралось — прямо как у Винсента. Он никогда не вернется.

Бонни подъезжает к школе, и к глазам подступают слезы. Она как проснулась, уже хотела плакать. Она знает, что ей предстоит. На выпускных все плачут. Количество слез на человека — пожалуй, больше, чем на свадьбах — там обычно чувства все-таки более разнообразные. Наверное, это от вида всех этих мальчиков и девочек, которые уходят из школы, даже не догадываясь о том, что их ждет, не подозревая, что они так рвутся в мир, где человек человеку волк.

Может, никто и не удивится, если Бонни посреди речи разрыдается. Она может списать это на торжественный элгаровский марш [71] В таких случаях обычно играют какой-нибудь из «Торжественных и церемониальных маршей» английского композитора Эдгара Элгара (1857–1934). . Может сказать, что это условная реакция, как у собаки Павлова. От маршей на выпускных она всегда плакала, начиная с шестого класса. Тут только бесчувственный чурбан не расплачется. И кто это придумал, будто окончание школы — это начало чего-то нового? Вот уж чушь. Даже в шестом классе она понимала, что в ее жизни никогда уже не будет шестого класса. Горе было столь огромным, что ее чуть ли не вынесли из зала, где проходила церемония. А о том, что от марша, который играют на выпускном, ей плакать хочется так, как никогда не хотелось плакать от «Свадебного марша», думать нужно было до того, как она замуж вышла.

Бонни уже чувствует себя совершенно несчастной, а она ведь еще даже не припарковалась. Одна печаль накрывает другую, один слой — тоска по Винсенту, другой — нелады с детьми. Еще слой — жизнь прошла, брак распался, она стала старая, а еще — скучает по родителям. Слой за слоем, все ложится на душу тяжким грузом. Вот этим «делиться» с выпускниками совершенно не следует! Даже если сказать только то, что они с Дэнни обговорили, для него это все равно травма. А как ей объяснить отсутствие Винсента? Что-то случилось. Он дома, с гриппом. Уехал ненадолго из города.

Сказать правду? Роберта ее убьет. Им не нужно, чтобы эта новость просочилась в прессу. Винсент может еще вернуться, а фонду вряд ли пойдет на пользу, если благотворители поймут, что они поддерживают программу, разработанную для «Изменившегося человека», который сегодня здесь, а завтра не пойми где; нет, они восхищаются тем изменившимся, который всегда на месте, на которого можно положиться.