Олег Слободчиков - Сын леса

Старое, отработанное вступление обычно вызывало к нему интерес слушателей.

Алик уже раскрыл рот, чтобы «молотить» дальше о своей удалой доле… И озадаченно закрыл рот. В глазах Анны не было ни искорки интереса к нему. Алик осекся — ничего общего не было между этой и той, возможно приукрашенной воображением, женщиной, которую он встретил на озере. Мгновенная растерянность сменилась злостью. Что-то дерзкое уже клокотало в его горле. К счастью, дверь распахнулась и вошел Виктор с румянцем во всю щеку, скинул ботинки, босиком прошел по залу, подхватив обувь. Алик с удовольствием отметил, что поступил со своими сапогами правильно и свободней зашевелил большими пальцами ног.

— Лапы у тебя, как у медведя! — сказала Аня.

— Все детство босиком, — глядя на широкие ступни, буркнул Алик.

Виктор подошел к камину, положил руку ему на плечо:

— Потом наговоритесь. Баня готова. Пойдем, покажу, где будешь жить, — во взгляде, в усмешке и в этом жесте была либо предопределенность будущей связи между Аликом и Анной, либо Виктор знал о том, что произошло у озера.

Гость встал, подхватил куртку и сапоги, он был рад, что товарищ оборвал неловкую встречу. Но в душе саднила какая-то обида. Он молча зашлепал вслед за Виктором босыми ногами по ступеням лестницы. Аня сидела у огня не шелохнувшись, будто не заметила его ухода.

— Что она такая? — спросил Алик.

— Отличная женщина, — улыбнулся Виктор. — Рекомендую… Но заскоки бывают, — вдруг мотнул головой с похолодевшими глазами: — Где их взять, баб без заскоков? Пройдет.

На втором этаже узкий, как на кораблях, коридор делил помещение на две половины: четыре комнаты в одной, три — в другой. Слышно было, где-то в конце помещения, за переборкой, шумели дети.

— Вот твоя комната, — толкнул легкую дверь Виктор.

Узкая, как каюта, каморка. Дверцы шкафа в стене, между ним и топчаном проход в полметра, узкое и длинное, как в камере, оконце под потолком. Алик открыл фанерную или картонную дверцу — пусто. Бросил в шкафчик куртку и залатанный свитер, увидел надпись, откинул дверцу так, чтобы на нее падал тусклый свет окна и успел прочесть нацарапанное на деревянной планке шариковой авторучкой: «Ментуете, суки». Снова появился Виктор, в шлепанцах, уже голый по пояс, хорошо сложенный.

— Пошли?

Алик взглянул на него и сбросил грязную рубаху. Они спустились в зал. Аня, сидя в той же позе, даже не обернулась.

По обе стороны от двери, через которую Алик впервые вошел в жилое помещение, были еще две узкие и низкие двери. Вошли в левую. Просторная прихожая с цинковым корытцем у стены, три медных крана над ним, как в казарме. Виктор скинул с себя всю одежду, распахнул следующую дверь. Теплое облако пара вырвалось из-за нее и растеклось по потолку.

Алик оглянулся, разыскивая крючок, — не нашел. Тоже скинул одежду, бросил на облупившуюся стиральную машину и шагнул следом.

«Мать честная!» — опять подумал он. Два прямоугольника ванн вдоль стен, оклеенных или завешанных клеенкой; облупленных, пожелтевших, но настоящих городских ванн, которые затащить на эту высоту можно только вертолетом или лебедкой, в них булькая, набиралась вода. Над ваннами, на изгибающихся стояках висели рассеиватели душа. Виктор уже лежал в воде, блаженствовал, задрав длинные ноги, которые не умещались в ванной.

— Прошу! — указал на соседнюю. — Пара пока нет. Леха обещает сделать настоящую русскую баньку, да все руки не доходят.

Алик с восторгом опустился в воду. От ее обилия и блеска кружилась голова.

Он обычно довольствовался детской ванночкой, оставшейся на старом месте по наследству от прежнего чикиндиста. Минут десять он лежал молча и неподвижно, ощущая, как потеет давно немытое тело, вспоминая подробности такого удивительного дня. Потом не спеша стал намыливать густые, отросшие и нечесаные волосы. Последний раз он стригся весной.

Дверь распахнулась, в ванную комнату непринужденно вошла высокая и очень стройная женщина в шортах, в белой майке. Алик от неожиданности занырнул под растекшуюся по воде мыльную пену. В движениях женщины была странная грация нескладного подростка, еще не вполне овладевшего своим телом. Где-то он видел это лицо. Вспомнился истукан возле камина: формами тела вошедшая женщина походила на блудницу, лицом — на девочку, глядящую в противоположную сторону.

Она улыбнулась Виктору, повесила на крючок два полотенца. Остатки улыбки, предназначенной другому, скользнули и по лицу Алика. Женщина вышла, высоко, как гвардеец, неся голову.