Рэйчел Кушнер - Комната на Марсе [litres]

Я тоже нуждалась в спонсорах. Я тоже теперь завела страницу на сайте «Друг по переписке». Но то, что можно было получить таким путем, не представляло реальной ценности. Это не добавляло ясности в том, как мне помочь Джексону. Это не вело ни к чему, кроме животного существования с почтовыми заказами одеколона одной из двух марок: «Табу» или «Сэнд-и-сэйбл».

– Есть какой-нибудь способ связаться с моим сыном?

– Это за пределами моей компетенции. Если бы я мог помочь вам в этом, то помог бы, но я не могу.

– Мне нужно выбраться отсюда.

Я смотрела, как старик передал Слезе упаковку, которую она проворно засунула себе в тюремные трусы.

– Вы должны помочь мне.

Адвокат открыл свой кейс и вынул стопку бумаг.

– Я избавляюсь от материалов и подумал, что вы захотите увидеть свои бумаги. Это материалы по вашему делу: предварительное следствие, замечания, показания свидетелей, представление доказательств.

При виде этой стопки бумаг, записей всего произошедшего, произошедшего со мной, меня пробило. Я заорала на него, чтобы не расплакаться. Я сказала, что проводила исследования и почти уверена, что его работа была неэффективна.

– О боже, – сказал он. – Вы только тратите напрасно свои силы.

– Почему? Потому что это выставит вас в плохом свете?

– Потому что это не работает. Даже в таких немыслимых случаях, когда адвокат откровенно бьет баклуши, суд все равно считается с ним. Один тип заснул во время перекрестного допроса своего клиента. Другой сам имел судимость и вел дело об убийстве на общественных началах, не имея опыта судебной защиты. Как по-вашему, они были «неэффективны»? Совсем напротив, по мнению Верховного суда. У вас было очень трудное дело, это несомненно. И я вам сочувствую.

– Если бы я только могла нанять адвоката.

Он покачал головой:

– Роми, люди, нанимающие частных адвокатов, но не имеющие средств на хорошего, то есть на дорогого, боже ж мой, это жалкое зрелище. Вы бы видели этих частных защитников, к которым люди обращаются в итоге. Эти ребята разбирали случаи вождения в нетрезвом состоянии, а тут им поручают тягчайшее преступление. Такое нужно запретить. Вам еще повезло иметь дело с ведомством публичных защитников.

Трудно было представить, что мне хотя бы в чем-то повезло.

У меня по шее катились слезы. Мне хотелось сорвать злобу на этом человеке. Однако он был единственным, кто когда-либо приехал навестить меня.

Посетитель Слезы повалился на стол. Копы повыскакивали из участка. Похоже, у старика был сердечный приступ. Зазвучала сирена. В комнату стали вбегать санитары.

– Посещение окончено, – забубнил интерком. – Посещение окончено. Возвращайтесь в свои блоки.

Хаузер вполне дал понять, что я ему нравлюсь. Все в классе это знали. Это стало шуткой, и Конан напевал «Вот идет невеста», когда я входила в класс, потная и в опилках, из деревообделочного цеха.

Сэмми просто помешалась на чувствах Хаузера ко мне и рассуждала о том, как он мог бы усыновить Джексона, после того, как я сказала ей, что дала Хаузеру телефонный номер. Сэмми была ходячим справочником про каждого человека, переживавшего какие угодно бедствия в тюрьме, и могла привести все случаи, когда в дело включались служащие или даже надзиратели и брали на воспитание детей заключенных женщин. Она развивала эту тему и хотела мне добра, но меня это не утешало. Я не думала, что она правильно все понимает, что хоть какой-нибудь из ее примеров соотносится с моим случаем. Я не знала, как ей это объяснить: это нормальный и приятный мальчик из колледжа, который, наверное, выбрасывает бутылки и банки отдельно от прочего мусора. Он не станет усыновлять моего сына. Он женится на приятной девушке, себе под стать, которая тоже не выбросит окурок на дорогу, и они заведут собственных детей.

Но на самом деле я оживала на его занятиях, пусть даже не признавала этого. Я намеревалась поработать над Хаузером ради Джексона, но также я делала это по более приземленной и менее иллюзорной причине. Он знал те места, что знала я. Когда я говорила с ним, я словно возвращалась туда. Я могла бродить по знакомым улицам, бывать в своей квартире в Тендерлойне, со шкаф-кроватью, с моим любимым желтым пластиковым столиком и, самое главное, с постером со Стивом МакКуином из «Буллитта». Если вы из С-Ф, вы любите «Буллитта» и гордитесь тем, что его снимали там. К тому же Стив МакКуин был правонарушителем в юные годы и, став звездой, сохранил свою крутизну и сам выполнял автомобильные трюки в фильмах. Я дразнила Джимми Дарлинга, что по сравнению со Стивом МакКуином он едва ли мужик. Джимми не обижался на это, поскольку, как он мне сказал, он не притязал на это звание.