Бернхард Шлинк - Летние обманы [litres]

Они лежали в кровати, и Кейт выключила свет. Он зажег лампу:

– Ты правда хочешь, чтобы опять стало как в Нью-Йорке?

Не слыша ответа, он не мог решить – то ли она не поняла его вопроса, то ли не хочет отвечать.

– Я хотел сказать…

– В Нью-Йорке секс был лучше. Нам не терпелось дорваться друг до друга. А здесь… Здесь мы словно давно женатые: ласка есть, а страсти уже нет. Словно мы растеряли страстность.

Он огорчился. Да, их секс стал спокойнее – спокойнее и нежнее. В Нью-Йорке они набрасывались друг на друга с лихорадочной жадностью, и в этом была своя прелесть, как и вообще в городской жизни с ее лихорадкой и жадностью. Здесь и там их секс был таким же, как жизнь, которую они вели, и если Кейт соскучилась по лихорадочной жадности, то, наверное, этого ей не хватает не только в сексе. Неужели покой ей был нужен только затем, чтобы написать свою книгу? Может быть, закончив книгу, она теперь готова покончить и с сельской жизнью? Его огорчение сменилось страхом.

– Я бы и сам рад побольше с тобой спать. Мне часто хочется ворваться к тебе в комнату, схватить тебя в охапку, чтобы ты обняла меня за шею и я бы отнес тебя на кровать. Я бы…

– Знаю. Я не в том смысле это сказала. Вот закончу книжку, и тогда все опять будет хорошо. Ты не тревожься.

Кейт пришла к нему в объятия, и они спали друг с другом. Когда он наутро проснулся, она уже не спала и смотрела на него. Она ничего не сказала, и он тоже повернулся к ней лицом и стал молча на нее смотреть. Он не мог прочесть у нее по глазам, что она думает и чувствует, и только старался не выдать себя, чтобы она по глазам не увидела его страха. Вчера он не поверил ее словам, будто она сказала это не в том смысле, не верил и сегодня. Его страх был полон неутолимого желания. Ее темноглазое лицо с этим высоким лбом, надменно вскинутыми бровями, длинным носом, крупным ртом и подбородком, то гладким, то, смотря по настроению Кейт, напрягшимся или наморщенным, представляло собой тот ландшафт, среди которого жила его любовь. В нем ей было радостно и светло, когда лицо Кейт открыто обращалось ему навстречу, и тревожно, когда оно враждебно замыкалось при его приближении. «Лицо, – подумал он. – Всего лишь одно лицо, а заключает в себе все многообразие, какое мне требуется и какое я способен вместить». Он улыбнулся. Она, глядя на него все так же молча и серьезно, наконец обняла его за спину и притянула к себе.

По дороге в город он остановился у поваленного дерева и столба с оборванным телефонным проводом. Там, где он вчера буксовал, на дороге остались рытвины от колес, он их заровнял.

Все выглядело так, будто случилось само собой. Можно было ехать в город извещать телефонную компанию. Пока еще никто не мог его ни в чем упрекнуть. Но если он не известит телефонную компанию, его тоже нельзя будет ни в чем упрекнуть. Положим, он не видел упавшего дерева и оборванного провода. Да и откуда ему было про это знать? Техник, который проводил в их дом кабель и устанавливал компьютеры и которого он взялся оповестить, и сам по дороге увидит, что случилось. Или не увидит.

Техника он не застал в мастерской. На двери висела записка, что он уехал по вызову и скоро вернется. Но записка уже пожелтела, а сквозь немытое стекло было не разглядеть, работает сейчас мастерская или закрылась на отпуск, а то и на всю зиму. На столах стояли телефоны и компьютеры, лежали кабели, штекеры, отвертки.

В магазине, кроме него, не было других посетителей. Владелец заговорил с ним и рассказал, что в следующее воскресенье состоится городской праздник, и спросил, не придет ли он тоже? И жену, и дочку, может быть, привезет?

Он ни разу не приезжал в магазин с Кейт и Ритой и ни в одну лавку или ресторан с ними не заходил. Иногда они вместе проезжали через город, и только. Что еще известно о них владельцу магазина?

И тут он увидел в «Нью-Йорк таймс» портрет Кейт. Ей присудили премию. В газете сообщалось, что ее не было на вручении, премию за нее получила представительница ее литературного агентства. Редакция не смогла связаться с Кейт, чтобы услышать ее комментарии.

Что же, владелец магазина не читал газету? Не узнал Кейт на фотографии? Он не рассмотрел Кейт как следует, когда они проезжали с ней через город? Может быть, кто-то рассмотрел ее получше, когда она проезжала здесь на машине, и теперь узнал на снимке? Неужели кто-нибудь позвонит в «Нью-Йорк таймс» и расскажет, где можно найти Кейт? Или свяжутся с издателем «Уикли геральд», в котором еженедельно наряду с рекламой печатаются короткие сообщения о преступлениях и авариях, торжествах по поводу открытия новых учреждений, даются объявления о юбилеях, свадьбах, рождениях и смертях?