Евгений Бузни - Джалита

Четырнадцатого августа тысяча девятьсот сорок седьмого года, в день предоставления Пакистану независимости, Мухаммед Али Джинна, которого до сих пор в стране называют отцом нации, говорил собравшемуся ликующему народу, что отныне всё принадлежит простым людям и судьба нового государства в их руках. Он обещал стране процветание, равенство для всех, свободу и счастье. Всего год он пытался осуществить свои идеи на практике, но тяжёлая болезнь, о которой знали только три человека: он сам, его лечащий врач и любимая сестра Фатима — досрочно оборвала его жизнь. Вместе с нею огнём и мечом военных режимов оборвались надежды и чаяния пакистанского народа.

Но, тем не менее, с тех самых пор в центре крупнейшего города Пакистана, заметный издали со всех сторон в окружении вечно немых и не предающих стражей — прекрасных королевских пальм, стоит мавзолей Джинны, молчаливо взирая на не иссякающий поток посетителей, приходящих и приезжающих сюда ежедневно. Крестьяне и фермеры, рабочие и служащие, журналисты и политики идут к мавзолею, поднимаясь по его широким ступеням, не только для того, чтобы увидеть ритуал смены караула, стоящего по четырём углам словно возносящегося к небу мраморного купола, но и для того, чтобы мысленно поклониться человеку, который мечтал видеть иным сегодняшний Пакистан, и, наверное, спрашивают: «Почему же она не такая их жизнь, как мечталось?», но он не может уже ответить.

Улица Мухаммеда Али Джинны — главная транспортная артерия города, где чувствуется его дыхание. Два мощных потока машин движутся навстречу друг другу. Их стремительное движение останавливается красным светом светофора на перекрёстках, на каждом из которых нищие калеки смело вступают на проезжую территорию, отданную им на несколько мгновений, чтобы успеть из кое-где открытых окон автомобилей получить несколько бумажных рупий или звенящих монет. Они точно знают своё время, и, когда поток, напружинясь ожиданием, наконец, рвётся опять вперёд, костыли и деревяшки успевают выбросить их обладателей на безопасную зону центра или тротуара.

В местах, где машины разворачиваются, меняя направление движения, царствуют мальчишки. Это их район боевых действий. Они не канючат и не причитают. Напротив — их действия веселы и требуют большой энергии. Подростки разного возраста отходят по центральной части подальше от разворота и садятся на парапет в ожидании приближающейся от перекрёстка ревущей колонны легковых автомобилей. Как только у крайней шеренги загорается сигнал поворота, мальчишки вскакивают и начинают бежать во всю мочь рядом с «сузукой», «крессидой», «фордом», но вскоре отстают, а эстафету принимают их напарники, которым удаётся сопроводить машину до самого разрыва парапета, разделяющего левую сторону дороги от правой.

Тут транспорт, как правило, замирает в надежде быстро дождаться удобного момента, когда можно будет выскочить на другую сторону шоссе и отправиться в обратном направлении. Тогда-то и происходят основные переговоры уличных детей с удобно устроившимися в салонах пассажирами и водителями, когда запыхавшаяся от гонки преследованием ребятня, ни мало не смущаясь, просовывают свои тела чуть не на полкорпуса в окна автомобилей, уговаривая сидящих дать им несколько рупий, и, получив или не получив желаемое, одинаково весело усаживаются на задок машины, как если бы она была их собственной, прокатываются метр-два, соскакивают, одобрительно шлёпая по лакированной поверхности корпуса, и мчаться назад на исходную позицию, чтобы вновь испытать удовольствие от гонки за следующим авто.

На дороге образовался затор. Кому-то из водителей не терпелось, и он во время разворота выехал на встречную полосу под прямым углом перед мчащимися прямо на него. Скрип тормозов, резкие отвороты, застопорились одни, за ними следующие, падают от резкой остановки мотоциклы, громко сигналят набитые пассажирами автобусы, заливаются переливчатыми сигналами такси, дорожная пробка уплотняется. Только пешеходы да велосипедисты, пользуясь случаем, спокойно протискиваются между обычно скоростным, а сейчас беспомощным транспортом, и идут по своим делам.

Пробка как пробка. Появляется полиция, и затор скоро рассасывается, и тогда появившимся на тротуаре женщинам в чёрных и голубых паранджах приходится опять смотреть на огни светофора, чтобы получить зелёное добро на их переход через улицу.

Обогнув застеклённое здание представительства «Аэрофлота», в которое не так давно кто-то из террористов бросил бомбу, по счастью никого не убив, обогнав несколько медленных повозок, запряженных низкорослыми мулами, промчавшись мимо мрачных полицейских и одногорбых верблюдов, вечно жующих оттопыренными губами, автобус с русскими пассажирами вырвался на открытое шоссе, обставленное по сторонам шикарными виллами богатых бизнесменов и торговыми лавочками, которые иногда представляют из себя всего на всего четыре шеста с натянутым поверх плотным холстом, укрывающим от солнца и дождя.