Евгений Бузни - Александра

Это разочаровало Настеньку в какой-то степени. Она почему-то была уверена, что встретит хорошо знакомые в основном по телевизионным программам лица Роберта Рождественского, Чингиза Айтматова, Беллу Ахмадулину. Но, кажется, никого, подобного им, здесь не было. По-видимому, на встречу с такими людьми пошла сама Лола, посадив свою новую ученицу на заштатное собрание дилетантов. Что ж, придётся отсидеть. Это для начала знакомства с писательским миром не так уж плохо.

Фамилии сидевших в президиуме и выступавших назывались, но Настенька их раньше не слышала и потому не запоминала. Мысль о том, чтобы что-то сказать самой появилась неожиданно. Сначала она просто слушала, пытаясь извлечь для себя что-то интересное. Однако весь интерес был в том, что всё казалось неинтересным. Рассказали о новом журнале и его направлении.

Никаких сверхзадач журнал не ставил. Что в нём будет специфического и ради чего он издаётся, Настенька так и не поняла. Это ладно. Их дело. Есть средства — пусть себе издают. Но вот стали выступать потенциальные авторы нового журнала. Поразило какая-то удивительная бесцветность стихотворений и всего, о чём говорилось.

Вот долговязый молодой парень, не выходя к столу, прямо с места, правда, поднявшись, чтобы его можно было заметить, начал читать свой рассказ.

Описывал похороны, подробно рассказывая, кто с кем шёл, что нёс, что держал в руках, как пылила дорога. Настенька слушала и всё ждала, когда начнётся суть рассказа, а чтение, далёкое от художественного, — авторы часто не умеют читать, это всем известно, — вдруг оборвалось.

Настенька взглянула на читавшего, полагая, что он просто запнулся. Но нет, он гордо сел в ожидании комментариев. И они поразили Настеньку ещё больше. Выступавшие, очевидно, готовившиеся к этому заранее, возможно, друзья автора, стали расхваливать его жизненное описание, которое как в зеркале отразило происходившее.

Настенька не верила своим ушам и, едва дождавшись конца выступления очередного оратора, потянула руку, как в школе. Это получилось само собой.

Из-за стола, с удивлением глядя на незнакомку, сказали:

— Пожалуйста, девушка. Вы что-то хотите сказать? Пройдите сюда и представьтесь. Мы вас не знаем.

Этого Настенька не ожидала, собираясь высказаться с места, но отступать было поздно и не в её правилах. Она подошла к трибунке рядом со столом, зашла за неё, как на студенческом семинаре и начала:

— Я из музея Николая Островского.

Краем глаза она заметила, как одобрительно кивнули за столом. Это немного придало смелости.

— Можно было бы, конечно, рассказать немного о том, какую мы там проводим работу, чтобы об этом написать в вашем новом журнале.

— В нашем журнале, — поправил из-за стола худощавый. — Вы ведь москвичка. Это и ваш будет журнал.

— Да-да, прошу прощения, — смущённо согласилась Настенька и продолжала. — Но о работе музея, если можно будет, мы просто дадим статью. А сейчас мне хотелось бы сказать по поводу того, что я слышу здесь. Вот был прочитан рассказ. Откровенно говоря, я даже не поняла, что он закончился. По-моему, в нём не было ни начала, ни конца. Не знаю, как вы считаете, но меня учили литературе таким образом, чтобы видеть в произведении начало, развитие, кульминацию и конец. Это обычные составляющие любого произведения, а тем более короткого рассказа.

— Ну вот, — донеслось из зала чьё-то громкое возмущение. — Опять начинается совковая политика. Мы это уже проходили.

Настенька не сдержалась. Щёки её загорелись. Она почувствовала, что руки сжимаются в кулаки. Неужели она попала на белогвардейское собрание? И она почти выкрикнула:

— При чём здесь совки или советы, что вы имели в виду? Это мировая литература и её требования к произведениям. А требования исходят от читателя, которому неинтересно читать ничего без завязки, изюминки. Конечно, жизнь надо описывать реалистично, однако должен же быть смысл в описываемом.

Вот позвольте мне прочитать небольшой рассказ моего друга.

— Ну что это ещё? — возмутился опять кто-то из зала. — Зачем это?

Но Настенька, одетая в джинсовый костюм, элегантно обтягивавший всю её стройную фигурку, уже выдернула из бокового кармашка курточки заготовленные для рецензии страницы рассказа Инзубова и вопросительно посмотрела на президиум.

Тощий, очевидно, председательствующий, восторженно приглашавший красавицу из зала, теперь смотрел кисло и всё же произнёс согласие:

— Ну, хорошо, читайте, если это недолго.