Павел Балёвин - Бизнес по-московски

Продолжать упорствовать не имело смысла.

— Оно уже состоялось. Сегодня.

— Ну наконец-то, — ехидно ответил Филипп, стирая напечатанное, — а я-то думал, когда ты расколешься.

— Ты знал? — Деймос непонимающим взглядом смотрел на архитектора.

— Мне Зацепина вчера позвонила.

— С ней невозможно иметь никаких дел, всё в итоге получается наоборот. Но почему ты не пошел? Ты же спал и видел…

— Она мне объяснила про ваши… м-м-м… ну, хитросплетения, — туманно ответил Филипп, — и посоветовала не ходить. Тем более она мне ещё вчера рассказала о результатах сегодняшнего слушания. В общем, информацией я вполне удовлетворился и спокойно занялся презентацией.

— Невероятно. И ты ей поверил?

— Поверил. Наташа вообще весьма убедительна.

— Пожалуй, — ворчливо ответил Деймос. — Кстати, помнится, ты больше всего жаждал крови Варфаламеева, но он-то лишь главным свидетелем остался.

— Да чёрт с ним, — великодушно ответил Дюккер, — ему вполне достаточно, учитывая его характер.

Больше на посторонние темы они не отвлекались.

Увидев Неверова, любезничающего с Любовь Александровной, Деймос отчётливо вспомнил слова гендиректора о миссии повышенной сложности. Тот определенно знал, о чём говорил.

— У вас ко мне снова имеется дело? — спросил он, когда, получив по чашке горячего кофе, они остались одни. — В последнее время Delta Group местные оставили в покое, и ничего нового я вам рассказать не смогу.

— Да ничего нового мне и не надо, — Юрий Алексеевич доброжелательно улыбался, отчего у Деймоса моментально возникло отвращение к разговору. — Я ненадолго и по прежнему вопросу, из-за Воронкова.

— Неужели вы с ним ещё не разобрались? Я без задней мысли, — оговорился Деймос, — нам тут не до внешнеполитической обстановки.

— У нас тоже полно отвлекающих факторов, — заверили его. — Впрочем, не могу сказать, что в деле Воронкова мы не продвинулись — мы получили данные последней схемы перевода денег от заказчика. Но англичане однозначно упрутся рогом: фирма, через которую велись дела, крепко завязана с парочкой влиятельных людей в королевстве. Да и не складываются у нас с ними доброжелательные отношения.

— Ну надо же! Из-за чего бы? — не удержался Деймос.

— Совсем другой расклад получится, если в деле официально будет фигурировать пострадавшая сторона, — и ухом не повел на выпад Неверов.

— И вы хотите втянуть нас в конфликт? — констатировал Деймос, скорее для порядка.

— Вам не обязательно лезть в самую гущу событий, — заверили его, правильно истолковав взгляд собеседника. — Фирма вы известная, европейская, если правильно подать информацию, она определённо вызовет резонанс, но скорее направленный на махинаторов, чем на вас.

— Даже если поднимется некоторая шумиха, они вряд ли раскаются и выдадут вам Воронкова немедля. Я не слишком сильно вникаю в политику в целом и тем более в дела российские, но разве они вам отдали хоть одного проворовавшегося бизнесмена, несмотря на весьма существенные улики? По-моему, вам периодически приходится от них избавляться более радикальными методами.

— Само собой. Если мы просто представим им доказательства, они и не взглянут на наш очередной запрос, — кивнул Неверов. — Нет, нужно привлечь авторитетного британского или немецкого журналиста. Он обнародует свое расследование, мы следом всё подтвердим и привлечём внимание к факту, что британцы препятствуют свершению правосудия. Посмотрим, как они запоют, оказавшись под огнём критики разгневанной общественности. Я прекрасно понимаю ваше нежелание влезать в разборки между двумя спецслужбами, но поймите, это единственная возможность справедливого суда.

— Ответа немедленного я не дам, — предупредил Деймос, — мне необходимо проанализировать ситуацию. Сами понимаете, у нас на носу конкурс серьёзный, и я не уверен, благоприятно ли скандал скажется на нашем имидже, пусть мы и пострадавшая сторона. И надо мной есть ещё генеральный.

— Научный городок, помню — кивнул Юрий Алексеевич. — И как вы оцениваете свои шансы? — полюбопытствовал он.

— Как довольно неплохие, — осторожно ответил Деймос, которому отчего-то не понравился вопрос. — Но в конкурсных делах трудно сказать наверняка, допустим, мы представим неплохое решение, но может статься, кто-то другой представит ещё более интересное с точки зрения комиссии.

— Понимаю, — покивал Неверов, — но знаете, на жюри всегда можно так или иначе повлиять.