Рэй Брэдбери - Маски

— Я откупорю, Джо.

В темноте что-то зашевелилось. Откупорилась бутылка.

— Такова жизнь, — сказал он, смеясь с зажмуренными глазами. — Комната, бутылка, женщина. Ведомо ли тебе, как одиноко в большом городе, где никого не знаешь? Нет. Очень мило, что ты с девочками заглядываешь ко мне на огонек. Скажи, ягодка, как тебя зовут?

— Может, не стоит, — сказала она.

— Да, ладно тебе. Как твое имя?

— Зови как хочешь.

— Элен?

— Можно и Элен.

— Знавал я когда-то одну Элен. В чем-то она была похожа на тебя: рыжеволосая, но ко мне не прикасалась. Я раз попытался поцеловать ее, но, наверное, я не был для нее достаточно хорош, и она отвесила мне оплеуху.

— Я бы так не поступила, Джо.

— Ну, ты другое дело, ты ей не чета.

Он призадумался, обливаясь потом.

— А может, тебя зовут Энн? Я знал одну польку по имени Энн. Она была Анной, но сменила имя на Энн. Она была блондинка, почти как та блондинка вчера вечером. Ты знаешь эту блондинку, милая?

— Да.

— И не ревнуешь?

— Нет.

— Странная ты женщина. Не ревнивая. А почему?

— Я знаю, Джо.

— Что знаешь?

— Тебя знаю. Знаю тебя. Понимаю тебя. Поэтому и не ревную.

— Где я остановился?

Он почувствовал стакан в своих пальцах и на своих губах.

— Энн тоже была отменной девушкой. Но вышла замуж за моряка. Представляешь, за чертова матроса? А не за меня! Черт! Так что, может, я буду звать тебя Энн.

— Энн — хорошее имя.

— Но ты лучше, чем Энн. Ты добра к одинокому старине Джо. Ты обращаешься с ним по-людски. Да. А может, я буду звать тебя Леотой. Я знал одну девушку, наполовину испанку, брюнетку по имени Леота.

— Зови меня как тебе угодно, дружок.

— Ладно, кончай разговоры. Давай просто пить и целоваться, хорошо, крохотуля?

— Заметано, Джо.

— Сделай одолжение, солнышко. Стяни с меня халат.

И в темноте разливалось тепло, дружелюбие, свечение и печальная нежность. Иногда он распевал песни, и по его щекам катились слезы.

— Ах, как же хорошо, что ты здесь, — сказал он. — Блондинка-блондиночка, не покидай меня. Обещаешь?

— Я буду с тобой каждую ночь, Джо.

— Отлично, просто замечательно. Теперь ложись рядом и целуй меня.

Воцарилось долгое молчание, а за ним что-то вроде всхлипов и рыданий. Они становились все громче. Сначала его голос, потом ее. Послышалось какое-то шевеление, ласковый шлепок.

— Ах, ты неотразима! — восклицал Джо. — Бесподобна!

— И ты, Джо, и ты!

— Я люблю тебя, ах, боже, как я тебя люблю!

— И я тебя люблю, Джо!

Вдруг кто-то замолотил в дверь.

— Открывайте там!!! — кричал домохозяин.

— А!!! — раздался вопль.

Дверь распахнулась настежь. Включили свет. Домохозяин стоял, положив руку на выключатель.

— Я больше не потреплю здесь никаких женщин! — вопил он. — Три недели я с этим мирился! Но мое терпение лопнуло! Убирайтесь и прихватите с собой своих женщин!

Домохозяин оглядывался по сторонам. Он застыл на месте. В комнате было четыре стены, никаких шкафов. Только немного мебели. Тахта, одно окно, один стул, один стол. Спрятаться негде.

На тахте лежал Джо, голый, ослепленный светом, и, моргая, глядел на домохозяина.

В комнате больше никого не было.

На полу валялись две пустые бутылки. Стакан выпал из руки Джо, пролившись на вечернюю газету.

Домохозяин посмотрел на распростертого голышом Джо. После долгой тягостной минуты он процедил сквозь зубы:

— Отсюда никуда.

Выключил свет, захлопнул дверь и запер на ключ снаружи.

— О, боже, боже, боже! — простонал Джо в темноте.

Из коридора было слышно, как домохозяин звонит в полицию.

Звонок в дверь прозвучал непривычно и нервно. Тали пошла открывать, и ей показалось, что она слышит шаги, нерешительно удаляющиеся вниз по лестнице. Затем, словно набравшись решимости, шаги вернулись, и опять лихорадочно задребезжал звонок.

— А, доброе утро, миссис Раннион.

Миссис Раннион стояла по ту сторону двери, заглядывая внутрь, словно ожидая увидеть необузданную попойку, переминаясь с ноги на ногу, нехотя, не желая вторгаться, но имея что-то важное на уме. Она стояла, сцепив руки, постоянно теребила пальцы и смотрела поверх плеча Тали.

— Доброе утро, мисс Браун. Можно мне войти? Спасибо.

Дверь затворилась.

— О, какая у вас чистота и порядок!

— Благодарю.

— Я редко вас вижу, — сказала миссис Раннион. — И вот решила зайти. Я бываю так занята. Вижу, у вас тут все прибрано. Любо-дорого смотреть. Хорошо, когда у тебя живут люди, которые присматривают за жильем. Надеюсь, те, что будут здесь жить после вас, окажутся такими же чистоплотными, мисс Браун.