Лана Барсукова - Сочини мою жизнь [litres]

Чего проще? Зайти на сайт и найти номер справочной службы. Даже пяти минут много. Так Таня и сделала. Ее ждал лабиринт звуковых указаний. «Если вас интересует… нажмите 1… если вас интересует… нажмите 2…». Таня делала все, что ей советовал доброжелательный голос, но каждый раз упиралась в тупик. Выхода из этого лабиринта не было. В конце блуждания ее поджидала тишина или какие-то булькающие звуки. После десятой попытки Таня рассвирепела.

Давясь возмущением, она сделала бросок до ближайшего салона МТС. Там, переждав довольно равнодушно ее негодующую речь, молодой продавец-консультант продиктовал ей другой номер. Совсем другой. Таню охватило бешенство:

– Почему я не могла дозвониться по номеру с сайта?

– Наверное, он не работает. Звоните по этому номеру, который я дал.

– Что значит не работает? Вы издеваетесь?

– Девушка, вам дозвониться надо? Так вот номер! – Продавец искренне не понимал, в чем суть претензии.

– Почему его нет на сайте? Почему там указан другой номер, который не работает?

– Девушка, вы чего хотите? Дозвониться или чтобы сайт обновили?

– Дозвониться!

– Так вот телефон, я же дал.

– А почему не работает тот? Который на сайте?

– Девушка, вы чего хотите, дозвониться или чтоб другой телефон заработал? Что вам надо? – Продавец-консультант начинал раздражаться тупостью клиента.

– Дозвониться! Но разве это не бардак?

– Девушка, вы уже утомили. Вы определитесь сначала, вам чего надо? Дозвониться? Или порядок навести?

– Дозвониться! Но почему у нас все так?

– Вы дозвониться хотите? Или страну изменить? – Продавец поставил Таню перед сложным выбором.

– Дозвониться! Прекратите переспрашивать! Я не хочу изменить страну, мне проще изменить стране! – выдала Таня.

– Ну так измените ей! Только уже побыстрее, – завершил беседу боец корпоративного фронта.

– Прекратите подталкивать меня к эмиграции. Сами катитесь отсюда, – и Таня хлопнула дверью салона.

По дороге домой Таня поняла, что не хочет изменять страну из-за лени и не может изменить стране из-за патриотизма. Тандем патриотизма с ленью давал стабильность.

Но поход в салон МТС не прошел бесследно. Раскрасневшись от раздражения, Таня вылила ушат претензий на свою бедную голову. Почему она не умеет отстаивать свои интересы? Почему кричала, как истеричка, вместо того чтобы потребовать телефон директора или какого-нибудь начальника? Или просто припугнуть публикацией в газете. Она только потрепала себе нервы, не более. Наверняка, когда за ней закрылась дверь, продавец выразительно покрутил у виска. Ей не удалось ничего изменить в этом маленьком фрагменте огромной жизни. Она всего лишь щепка, плывущая по течению. Быть щепкой довольно противно. И дело не в размере. Пусть даже бревном. Ведь есть же люди, подобные дамбе, которые меняют течение рек. Таков Лукич. Ей захотелось приблизиться к нему в этом качестве, хоть сколько-нибудь.

Подчиняясь этому порыву, вернувшись из салона, Таня объяснила Лидии Ивановне условия ее тарифного плана, а затем внятно и строго попросила по возможности не отвлекать ее впредь от работы. И пока Лидия Ивановна переваривала новый тон своей квартирантки, Таня спокойно прошествовала в туалет, не дожидаясь, пока хозяйка скроется в своей комнате. Под влиянием МТС в Тане поселилась бацилла протеста против своей покорности.

На следующий день Таня пришла в редакцию к Петру Симоновичу и попросила отдельный кабинет для завершения работы над книгой, посвященной Лукичу. И, как ни странно, Петр Симонович, побегав по этажу, кого-то куда-то передвинув, нашел для нее отдельный закуток.

Таня перевесила на новое место достаточно потрепанный собор Василия Блаженного и села работать, периодически утыкаясь взглядом в его шипастую маковку. Собор был реабилитирован, претензий к нему у Татьяны Сидоровой больше не было. Это архитектурное чудо, прежде дразнящее ее несбыточностью надежд на журналистскую славу, было переквалифицировано в свидетеля ее любовной истории. А чтобы у этой истории было продолжение, надо работать, ставить буковки в ряд, что Таня и делала. Получалось быстро и хорошо, на редкость хорошо. Качество текста Татьяна оценивала каким-то шестым чувством.

Таня начинала каждый новый день с прочитывания того, что было написано накануне. И стучала по дереву от суеверного страха, что вдохновение покинет ее. Так щедро строки не текли никогда прежде. Творчество вообще нездоровый процесс, подогреваемый душевными терзаниями. У Толстого душа болела за народ, у Горького – за революцию, а у Татьяны Сидоровой душа томилась по Лукичу. Поэтому книга писалась легко и быстро.