– Не волнуйтесь. Встреча пройдет в теплой, дружеской обстановке.
– Ну смотри. И чтобы муха не пронюхала. Нельзя нам мордой в грязь промахнуться. А то набегут журналюги, скажут, что мы кощунственные люди, что политикой торгуем. Чтобы тихо все было. Как в армии: мандат взял, мандат сдал. И чтобы он у тебя по стойке «смирно» маршировал.
Все. Картинка сложилась окончательно. Игорь Лукич даже удивился своей первоначальной тупости. Брутальный Савраскин должен украсить партийные плакаты и избирательные бюллетени. Люди за него проголосуют. Еще бы, грех за такого не проголосовать, с его-то киношным образом! Это же просто сплав ума, чести и совести. Три лучших качества в одном Савраскине. А он потом по доброй воле откажется от депутатского мандата, передав его товарищам по партии. И, как прозрачно намекнул Пал Палыч, такие дела принято сопровождать денежной компенсацией, которая возьмется, разумеется, из кармана Игоря Лукича. Он должен решить деликатную проблему устранения Савраскина, заплатив тому неустойку, и тем самым обеспечить себе место в Госдуме.
Игорь Лукич понял и другое. Если где-то когда-то эта история всплывет, то партийная верхушка сделает изумленные глаза и присоединится к его травле. Дескать, вот каковы мерзавцы эти бизнесмены, думают, что все покупается и продается. Им бы, партийным боссам, такое и в голову не могло прийти, торговать народным доверием, а бизнесмена в политику пускать, как козла в огород. Всюду деньгами привыкли себе путь расчищать.
«Сволочь!» – подумал Игорь Лукич. А вслух сказал:
– Я согласен.
«А куда б ты делся?» – подумал Пал Палыч. А вслух сказал:
– Ну вот и ладушки. Давай прощаться, а то у меня цейтнот сегодня.
Глава 11. Тулуз-Лотрек и пятая колонна
Настроение у Лукича после встречи с Пал Палычем стало неважное. «Прокисло, как вчерашнее молоко», – подвел итог Игорь Лукич. Будь оно неладно, молоко это. В какую гадость приходится вляпываться ради него. Весь день коту под хвост, а впереди еще рандеву с этим Савраскиным. Нет, только не сегодня, с души воротит. Пусть Савраскин поживет еще пару дней в образе будущего народного избранника. То, что ему отведена роль паяца, он узнает чуть позже, когда на его счет поступит приличная денежная сумма.
В мрачном состоянии духа Лукич набрал номер Петровича:
– Можно к тебе заехать? Не занят?
– Конечно, занят, и конечно, нельзя. Но я так понимаю, что ты уже направил морду своего «мерса» в мою сторону.
– Направил, Петрович, не скрою. – Игорь Лукич уже улыбался. Как всегда, юмор и голос Петровича возвращали его к жизни.
– Свин ты все-таки! У меня ж делов полно… Ладно, жду!
Петрович повесил трубку. Всегда так.
Игорь Лукич проехался по Бульварному кольцу, посмотрел на яркость летних москвичей, раскисших от жары, и помаленьку успокоился. Он любил быть за рулем и везде, где только можно, старался обходиться без водителя. Вот и сейчас он как-то уравновесился, настроился на философский лад. А кому легко? Вон идут люди, им невмоготу от жары, хочется пить. Вокруг полно кафе, но воду там только за деньги купить можно. Почему нельзя зайти и сказать: «Налейте мне воды из крана забесплатно»? Стесняются, боятся, что их к нищебродам причислят. Хотя в этом и есть нищебродство, что боишься сказать: «Да, мне деньги нелегко даются, и на вашу французскую воду я тратиться не буду, дайте воды обычной, водопроводной, а французскую бутылку засуньте себе в задницу». Так нет, скорее от жары сознание потеряют, чем воды попросят.
Размышляя об особенностях национального характера, Игорь Лукич подъехал к особняку, где размещался офис Петровича. Особняк был чем-то похож на его владения на Варварке, тот же добротный кирпич и кованая ограда. Снимать комнаты в бизнес-центрах им обоим казалось несолидным. Как будто они стартаперы дешевые. К тому же Игорь Лукич, заезжая по делам в такие бизнес-центры, видел, как меняется список фирм на входном табло. Одни вылетают, на их место прилетают другие. Игорь Лукич сторонился этого круговорота бизнеса, суеверно опасался соприкоснуться с ним, держался подальше от всего, что опровергало его истовую веру в то, что бизнес может быть если не вечным, то хотя бы долгим-долгим. Как у Ротшильдов.
Он презирал тех бизнесменов, которые ради ухода от налогов десятки раз открывали и закрывали свои фирмы. Это все равно что отказываться от ребенка и снова усыновлять его ради каких-то льгот и пособий. От налогов Игорь Лукич, конечно, тоже бегал, но были способы, которые он считал неприемлемыми для себя. Он столько раз начинал все заново, что этот сырный бизнес значил для него больше, чем просто деловая тропа, ведущая к деньгам. В молодости он азартно играл в искателя больших денег. Иногда выигрывал, потом снова все проигрывал, начинал снова. А что теперь? Деньги ему нужны, чтобы купить воду в кафе. Остальное у него вроде есть. Сыр – это другое, это его последнее пристанище, вместилище опыта и надежд. Детей у него не было, и бизнес был его ребенком.
Читать дальше