Анастасия Вечерина - Исповедь мотылька

Осознание всего этого с какой-то ужасающей ясностью вдруг снизошло ко мне, и мысли метались в голове, как потревоженная стайка птиц. Лёля, кажется, ещё что-то говорила, а я слушала и не слышала, с отрешенным видом глядя куда-то в окно. И лишь когда она замолчала, смысл сказанного ею стал потихоньку доходить до меня, складываясь в пугающую картину.

— Погоди…так ты хочешь поехать к нему? В Дзержинск?

— Да, — Лёлька сказала об этом так просто, как будто речь шла о будничном повседневном умывании. — Мы уже давно хотели встретиться, но я все как-то не решалась. А теперь… У него скоро день рождения. Он звал меня в гости. И обещал нарисовать мой портрет. С натуры.

— Догадываюсь, какой портрет он там будет с тебя рисовать! Случайно, не в обнаженном виде?

Лёля пожала плечами, пропустив мою колкость мимо ушей. Ей явно не хотелось ввязываться в спор.

— А твои родители тебя отпустили? В соседний город, к незнакомому парню в гости? — я судорожно искала хоть какую-то причину, за которую можно было бы зацепиться, хоть какой-то повод отговорить Лёлю…

— Я им сказала, что поеду к бабушке (она же как раз в Дзержинске живет), а там еще встречусь с подругами.

У Лёльки явно уже все было решено. И каким-то странным светом лучились её глаза… Хотя, чего я удивляюсь? Ожидание таит в себе больше надежд, чем любое другое чувство.

— Блин, ты, кажется, совсем разучилась думать головой…

— Если бы Бог хотел, чтобы человек всегда думал только головой — он бы создал колобка, — Лёлька скорчила умильную рожицу и показала мне язык. Я явно проигрывала в этом споре и от растерянности не знала, что сказать.

— Лёля, милая, но неужели ты не понимаешь, что он…

— Знаешь, давай поговорим об этом в пятницу, когда я вернусь.

Меня охватило липкое чувство беспомощности. Я вдруг поняла, что не смогу переубедить подругу. На её лице была написана решимость, которую я никогда не видела у нее раньше. Да, она уже не та маленькая наивная крошка, к которой я привыкла. Девочка явно взрослеет. И все, сказанное мной сейчас, вряд ли способно поколебать её уверенность идти до конца.

— На-а-асть…да не волнуйся ты так! — вдруг улыбнулась она своей прежней мягкой улыбкой. — А то на тебя прямо смотреть больно. Ничего страшного не случится, я ведь все-таки не в первый раз встречаюсь с пикаперами и голову терять не намерена.

— Хорошо бы, но…

— В конце концов, не обязательно ведь все должно быть именно так, как было у тебя с тем самым коварным соблазнителем. Художник — он ведь…

«Ну что ж, — мысленно выдохнула я, собравшись, как перед прыжком в воду. — Если ничто другое не сработало, может, пора уже сказать правду?»

— Лёль…он и есть тот самый.

В тишине полутёмной квартиры наши голоса звучат как-то зловеще, гулким эхом отражаясь от стен и гуляя по комнате. Поневоле разговариваешь шепотом. Шум проезжих машин за окном и негромкие шаги случайных прохожих давно стихли. Все-таки второй час ночи.

— Когда ты поняла? — Лёля уже отошла от первого шока, и лишь светящиеся тихой грустью глаза выдавали то, что сейчас творилось в ее душе.

— Не скажу, что с самого начала догадывалась, но… Какие-то подозрения были давно. Слишком уж у него неповторимый стиль общения с девушками. Слишком уж похоже… Все эти красивые сказки, от которых теряешь голову, неожиданные сюрпризы, доверительные разговоры, тонкая психологическая игра… Он умеет чувствовать душу девушки, и порой даже кажется, что на самом деле влюбляется каждый раз заново. В ту, которую лишь соблазнит и бросит.

— Мда-а-а… Пожалуй, теперь я понимаю, что означали твои слова про мотылька, который сам летит на огонь. Помнишь? Всю жизнь они проводят в темноте, а как завидят что-то светящееся, то устремляются к нему. Летят, торопятся, — Лёля смотрела сквозь меня, куда-то в темноту, словно представляя себе это. — Потом крылья опалит пламя, глаза слепит нестерпимый свет, и мотылек падает, обожженный, куда-то вниз, прервав свой полет… И он знает об этом. Или хотя бы догадывается. Ведь столько мотыльков до него уже обжигались! Но все равно летит. Пламя слишком притягательно, танцующие языки огня завораживают, и так хочется…

— Вообще-то это говорила ты.

— Да теперь уже не важно… Но неужели же за всем этим ничего не стоит? Неужели он просто притворялся? Не верю я, Насть! Все эти долгие доверительные разговоры, откровенности, звонки по ночам… «Привет, ты любишь сюрпризы?»…

— Мне он тоже такое говорил. Собственно, после этой фразы я и начала подозревать…