Максим Смирнов - Карта памяти

Я выдохнул.

Он был крайне тяжел, этот волк в овечьей шкуре. Такое чувство, будто пять мешков картошки пытаешься поднять. Я затащил его обратно в салон, усадил на водительское сиденье и прокрутил зажигание. Машина завелась. Я закрыл двери автомобиля, достал поливочный шланг, присоединил его к выхлопной трубе, и просунул в окно.

А после, я предусмотрительно протер все свои отпечатки, к чему прикасался и нажал кнопку закрытия гаража.

— Надеюсь, Алису отпустят ненадолго в ад, и она разорвет тебя там на куски — тысячи и тысячи раз кряду, — сказал я и снова расплакался.

*

А на утро, здание школы пылало пламенем — пожарные машины, кареты скорой помощи и полиция, оцепили территорию. Паника и ужас охватила наш тихий провинциальный городок, уже второй раз за неделю.

На газоне, огромными буквами было написано: «Я насильник и убийца» и имя нашего директора.

И только я сидел на крыше своего дома и наблюдал, как черный дым поднимается в небеса. Я курил и страдал, что весь мир не сможет меня больше наполнить радостью жизни. На мне была любимая футболка Алисы «Slipknot», и до момента, когда обнаружат директора школы — задохнувшегося в своем гараже — оставались считанные минуты.

С последним выдохом Большого Ума на суд Земли-612 и людей появился огонь. Настоящий, горячий и обжигающий, огонь, какого еще не было на земле.

Сейчас Большой Ум со своего купола-сферы, что невидимым слоем покрывает всю землю, и приносит ей новые плоды эволюции, посмотрел на плоские, еле колышущиеся емкости океанов, что покрывались белой пеной день из дня, и где в необъятной глубине обитали морские организмы разных размеров и видов, растения, водоросли, а также жемчуг из раковин и нефть в самых глубоких трещинах. Следующий выдох по замыслу Большого Ума должен быть лет через двести. Он опустил палец в Тихий названый так океан, потому что волны в нем были не большие, и сам Большой Ум чувствовал себя в нем спокойно, и размешал весь этот бульон, слегка волнуя поверхность, разгоняя пену, и рыбу с глубины. Большой Ум любил полежать на дне океана, когда до выдоха было много времени. Он любил смотреть на колышущуюся поверхность океана, на медуз, и гигантских осьминогов, что не поднимаясь высоко, скользили по несформировавшемуся океанскому дну. Он любил наблюдать за рассветом, что со дна выглядел особенно живописно, в переливающихся лазурных волнах, и искажающих все остальное в воде. Даже облака на дне выглядели не так как с купола-сферы.

— Ыч, поди сюда! — произнес величаво Большой Ум и вытер палец о складку живота, на котором имелись большие мозоли.

Ыч вышел из-за стенки купола. Ыч было его не настоящее имя. Он был Средним Умом, и это имя не нравилось ему, при всем величии Большого Ума. От этого имени у него появлялись морщины, и тонкие складки у глаз, отчего наблюдать за миром становилось тяжело. Потом он выбрал имя «ЫЧ». Это слово он услышал, когда маленький горбатый неандерталец, с вытянутой челюстью и огромным волосяным покровом по всему телу довольно сказал «ЫЧ» когда все его племя завалило огромного мамонта, с витыми бивнями и огромной мохнатой шкурой. И после того как на лютом морозе неандертальцы разделали огромную тушу мамонта, маленький горбун снова сказал «ЫЧ» и с куском мяса вернулся в пещеру. Так понравилось Среднему Уму фраза «Ыч», которую так небрежно бросил неандерталец, что так и назвал себя в дальнейшем, и приказал Большому Уму делать то же самое.

— Слушаю тебя, о Большой Ум! — произнес Ыч и заглянул по купол, где пещерные люди вовсю разбирались с огнем, что подарил им Большой Ум.

— Как тебе это! — указал он на костер.

— Рано, слишком рано! — взволнованно ответил Ыч.

— Я думаю, что сейчас следует научить их ловить рыбу, — начал Большой Ум, — недра океана скрывают множество богатств, которые будут доступны людям . Мы должны открыть им доселе недоступные места, они будут, есть не сырое мясо, как это было раньше, а будут поглощать горячую пищу.

— Они не умеют плавать!

— Конечно Ыч, тогда я приучу их к воде, я внушу, что ее не следует бояться, а следует пользоваться ее дарами, но бережно и уважительно!

В куполе воцарилась тишина. Ыч услышал, как грудь Большого Ума с упругим треском надулась, и тот выдохнул. На земле почувствовалось мелкое колебание. И оба заметили, как неандерталец на бревне полез в воду, мрачную, с кусками плавающих льдов, где его уже ждал новый вид еды, кроме сырого мяса. Неандерталец на бревне поплыл от берега к огромному камню, что торчал своей величественной исполинской глыбой над водой, и который омывали ледяные волны океана. После неандерталец развернулся и поплыл назад к пещере.