Елена Роговая - И здрасте вам через окно!

– Это вам на развитие, уважаемый мастер. Надеюсь, с этого дня салон начнет процветать. Не зря же у вас фамилия Шерман.

Израил попытался вернуть деньги клиенту, но тот крепко сжал его руку и почти силой заставил положить банкноты в карман. Попрощавшись, Сапир спешно покинул салон. Удивленный таким поворотом событий, мастер ухмыльнулся и похлопал себя по карману, не веря произошедшему. Убедившись, что это не сон, он вышел на свежий воздух передохнуть и подумать, на что они с Ханой потратят внезапно свалившуюся на них крупную сумму. Шерману было неловко за то, что, вернувшись с войны, он истратил все сбережения семьи на парикмахерскую. Конечно, рано или поздно все вернется, но дети растут и не спрашивают на это разрешения.

Марии нужно пошить новое платье. Она так повзрослела, пока он был на фронте. Совсем девушка стала. С подружками журналы трофейные разглядывает, моду обсуждает. Уже и канифас [5] Канифас ( устар. ) – устаревшее название льняной, прочной полосатой ткани. на подъюбник купили, а цены на базаре, как назло, взметнулись вверх. После ухода немцев на Привозе все подорожало, да и товара стало меньше, несмотря на то что контрабандисты трудятся в поте лица, продолжая на свой страх и риск переправлять по катакомбам товар из Румынии. Младшей дочери Рэйзел нужно новые баретки купить. Как она умудряется так быстро снашивать обувь? «В футбол она в них играет или где?» – как бы оправдывалась перед мужем Хана, пока он подклеивал подошву у ботиночек.

– Израил Гершевич, хорошо, что ви присели, а то я покажу, и ви упадете, – послышался из окна Симин голос. – Я тоже сейчас на табурэточку сяду. Теперь можете меня спросить, что случилось среди здесь, хотя я сама отвечу. Я потеряла внука Яшу от моей младшей доци. Не переживайте, уже нашла. Он тихо сидел с ножницами в шифоньере за Мишиным костюмом. Я как увидела, так лучше бы всю жизнь была слепой. Думаете, он Мишин костюм изрезал? Если бы! Он таки играл в парикмахера! Яшенька, красивый мой мальчик, залезай на подоконник и выгляни на улицу, дядя на тебя хочет посмотреть. Вставай на бабушку ногой. Бабушка крепкая, бабушка и это выдержит. Посмотрите, Израил Гершевич, на этого идиета и сделайте себе мнение, как не расстроить его родителей. Он же всю свою дурную голову дунайскими волнами вистриг. Миша, перестань сказать глупость! Кто это теперь сможет виправить! Лучше принеси мине пузирок с каплями и ложечку. Конечно, серебряную, ты же знаешь – она лечебная. Ви с Яшенькой загоните меня в гроб! Я и так уже сегодня плохой сон видела, и он, похоже, уже начал сбываться. Миша, шоб ты сдох, ты по уму тоже далеко не ушел от своего внука. Задумайся себе на минуточку. Если со мной что-то случится, ты сможешь без меня долго прожить? Тебя даже на базар за мясом одного нельзя отправить. Вернешься без денег, с костями и счастливый оттого, как тебе повезло.

– Симочка, не беспокойся. У нас хорошие дети. Ты устроишь мине щикарные похороны, а потом будешь жить спокойно.

– Ну, что я говорила! Все хочут Симе сделать огорчение. Израил Гершевич, так у вас будет завтра время Яшеньку иметь клиентом? Вот и замечательно. Пока ви расчесочку не замарали об других, мальчик с утра к вам придет, можете быть спокойны. Израил Гершевич, вон та симпатишная женщчина точно колотится каблучками до вас.

Израил повернул голову и увидел пышнотелую даму. Казалось, она не шла, а плыла в потоке теплого морского ветра, пренебрегая всеми законами физики. Ее бедра плавно покачивались из стороны в сторону, а шелковая юбка при каждом шаге так соблазнительно и красиво облегала длинные ноги, что невозможно было отвести глаз от такой прелести. Волосы, заплетенные в косу, были красиво уложены вокруг головы и придавали женщине царственный вид. Израил смотрел на нее с замиранием сердца и улыбался от счастья, потому что к нему шла его любимая Хана.

Семнадцать лет назад бабушка, видя, что внук не мечтает о женитьбе, попросила свою подругу подыскать Изе достойную жену. Старая Эстер не стала долго ломать голову над просьбой, порылась в своем семейном альбоме, извлекла из него фотокарточку дальней родственницы в молодости и принесла ее на смотрины в семью Шерман.

– Вот, посмотрите, какая Ирит была красавица, а ее дочь Хана, которую вы увидите, если к ней поедете, так еще красивее. Ехай, Изя, за ней и, уверяю тебя, никогда не будешь скучать. А если вам не нравится мое предложение, то я пошла до выходу и прошу меня этим гойским подходом к вопросу брака больше не беспокоить, но сначала скажу, что в приличных еврейских семьях во все времена так и делали детей счастливыми.