Кристина Кашкан - Лифт Осознаний

После завтрака в уютном мягком кресле к мистеру Мэджу вернулась привычная для него бодрость духа. Он попросил секретаря перенести ближайшие встречи на более позднее время и продолжил свое волнующее ожидание.

Через некоторое время старик уже почти задремал в своем кресле, как вдруг к лифту быстрым шагом подошел мужчина средних лет в плохо выглаженных брюках, поношенном пиджаке и неряшливо повязанном галстуке. Казалось, он очень торопится. Едва дождавшись открытия дверей, он быстро вошел в лифт и тут же нажал на кнопку нужного ему этажа.

Мистер Мэдж вскочил, словно кто-то укусил его за ногу. Он подбежал к соседнему лифту и наугад нажал на кнопку третьего этажа. «Только бы угадать, только бы не мимо…» – шептал он.

На третьем этаже он увидел того же мужчину, который уже никуда не спешил. Его движения не были суетливыми, а он сам как будто расслабился. На его глазах были слезы. Мужчина зашел в ближайшее кафе, заказал чашку кофе, булочку с джемом и попросил свежую газету.

Любопытный старик пристроился за соседним столиком, сделал заказ и стал наблюдать за мужчиной, стараясь остаться незамеченным. Это было нетрудно. Первый пассажир лифта был настолько поглощен своими мыслями, что не замечал ничего и никого вокруг.

Владельцу центра очень хотелось узнать, что же этот человек прочел на экране Лифта Осознаний, но он решил умерить свое любопытство. Он понимал, что сейчас у мужчины происходит глубокая душевная работа, и ее ходу нельзя мешать ни в коем случае.

Мистер Мэдж оставался рядом с посетителем до самого его ухода, словно оберегая его и мысленно поддерживая. По лицу человека было видно, что сейчас он принимает какое-то важное для него решение, которое, может быть, в корне изменит всю его жизнь.

Когда мужчина покидал торговый центр, добрый старик мысленно пожелал ему идти до конца, не останавливаясь на полпути. Мистеру Мэджу было легко и светло. Он чувствовал себя настоящим волшебником. Его ключ к сердцам людей только что открыл свою первую дверцу.

С этого дня в «Мэджик Тауне» заработал новый лифт. Он находился в сторонке, и большинство посетителей не замечало его. Люди предпочитали три больших сверкающих лифта, развозивших их по этажам огромного торгового центра.

Лишь иногда случайный покупатель замечал маленькие двери с загадочной надписью, и любопытство подталкивало его нажать на кнопку вызова. Мистер Мэдж был уверен, что ни один из этих людей не был случайным: в лифт входили именно те, кому он был нужен.

Когда дверь в кабинке закрывалась, человек видел на стенках разноцветные сверкающие огоньки. Еще он чувствовал приятный запах, видов которого было заложено в программе бесчисленное множество. Играл один из тысяч вариантов музыки, и на экране появлялись сначала цветные пятна, а затем какая-нибудь фраза.

Никто, включая самого мистера Мэджа, не знал о том, как именно работает программа лифта. В нее был заложен набор запахов, музыкальных композиций и фраз, взятых из толстого коричневого блокнота в кожаном переплете.

Это сокровище мудрости владелец центра собирал почти всю свою жизнь. Оно состояло из цитат великих людей, слов, случайно услышанных им на улице и запавших в душу, реплик героев любимых фильмов и фраз, придуманных им самим. Старик так бережно хранил свой блокнот, словно знал, что в один прекрасный день он пригодится ему и еще многим людям, жизнь которых изменится после короткой поездки в лифте.

Самым удивительным в работе лифта было то, что на его экране всегда появлялись именно те слова, которые были нужны человеку, ехавшему в нем. Звучащая мелодия и возникающий аромат будили в человеке какие-то одному ему известные воспоминания, гревшие душу и иногда заставлявшие плакать.

Кроме того, лифт двигался очень медленно, чтобы люди могли глубже ощутить воздействие всех его хитроумных устройств, призванных изменить жизнь к лучшему.

Выходя из лифта, практически никто уже не был таким, каким вошел в него. В глазах людей появлялись оттенки совершенно новых чувств. Иногда это была решимость, иногда светлая грусть, иногда переполняющее пассажира лифта счастье. Но почти всегда можно было сказать, что человек всецело поглощен этим новым чувством.