Кристина Кашкан - Лифт Осознаний

Спустившись на первый этаж, он заметил на одной из скамеек скромную девушку, внешность которой была ничем не приметна за исключением глаз. В ее взгляде было столько доброты и любви ко всем, на кого она смотрела, что казалось, из ее глаз лился волшебный свет.

Заинтригованный Поэт присел на соседнюю скамейку. Он стал исподтишка наблюдать за удивительной незнакомкой, делая вид, будто что-то пишет в своем блокноте. Ему было интересно, сколько продлится ее взгляд, полный любви и сопереживания к людям.

Прошел час, а девушка все так же внимательно всматривалась в прохожих, и теплота ее взгляда не иссякала. Иногда она немного подавалась вперед, и, казалось, что-то говорила людям глазами.

Поэт стал искать взаимосвязь между ее действиями и теми, на кого они были направлены. Он заметил, что девушка обращает особое внимание на грустных или напряженных людей. Еще больше ее заинтересовала небольшая ссора, произошедшая между двумя подругами, которые сидели неподалеку. Поэт не знал, что они не поделили, но увидел, что после взгляда девушки на подруг ситуация стала меняться к лучшему. Как по волшебству, страсти улеглись, и девушки начали мирно щебетать о чем-то, как будто и не ругались вовсе.

Не в силах больше бороться с любопытством, Поэт подошел к скамейке, на которой сидела незнакомка. После часа наблюдений за ней она ему казалась настоящей королевой красоты. Его уже не интересовала ни ее одежда, ни длина ног, ни даже черты лица. Все, что он видел в ней теперь – необыкновенный свет, исходящий из ее глаз.

Поэт попросил разрешения присесть и, получив его от смущенной девушки, спросил:

– Как тебя зовут?

– Люди называют меня Мышкой, – тихо ответила она. – Но на самом деле я Ангел, только никто об этом не знает.

Девушка улыбнулась и скромно опустила глаза.

– Привет, Ангел! Очень приятно с тобой познакомиться! Я Поэт, – сказал он, протянув ей руку.

Легонько сжав ее маленькую ручку в своей ладони, он почувствовал, что ему совсем не хочется ее отпускать. Ему захотелось стать ее защитником, ее опорой и верным рыцарем, который сможет заботиться о ней, как о настоящей принцессе. Он справился с внезапно нахлынувшим чувством, понимая, что еще совсем ничего о ней не знает. Она и правда похожа на ангела, но, может, она просто немного не в себе.

Поэт стал ей рассказывать о Бразилии и других странах, где он побывал за последние несколько месяцев.

– Иногда мне кажется, что я уже не поэт, а путешественник, – с улыбкой сказал он. – Но мне это даже нравится.

– Мне бы тоже, наверное, понравилось, – ответила девушка.

Она с восторгом смотрела на Поэта, которого знала уже давно. Она наблюдала за ним еще в те времена, когда он каждый день приходил в «Мэджик Таун» и дарил людям свои стихи. Ей тогда так хотелось, чтобы он написал для нее хотя бы одну строчку. Да что и говорить, она была бы счастлива, даже если бы он удостоил ее одним только взглядом. Но он никогда ее не замечал.

Девушка не верила, что все это происходит с ней. Ей хотелось, чтобы торговый центр не закрывался никогда, и они бы сидели и разговаривали вечно.

Поэт встал, и ее сердце тут же учащенно забилось. Она стала придумывать повод, чтобы его удержать, но ничего подходящего не находила.

– Я голоден, – сказал Поэт, глядя на часы. – Совсем забыл, что сегодня еще даже не завтракал, а уже время обеда. Составишь мне компанию, Ангел?

– Конечно! – без лишнего кокетства ответила девушка и, взяв галантного кавалера под руку, отправилась с ним в кафе.

Между полками с продуктами медленно передвигался толстяк. Он брал колбасу, сыр, печенье, чипсы, конфеты, мороженое. При этом он довольно облизывался, предвкушая обильный ужин, и бережно укладывал товар в тележку, в порядке, понятном лишь ему одному – на специально отведенное для каждого продукта место.

Толстяк достал из кармана платок и вытер со лба пот, выступивший от старания и глубокой сосредоточенности на процессе. Он всегда делал покупки с особым благоговением, и это было одним из его любимых занятий. Больше же всего на свете он любил две вещи: поесть и поспать.

Его тело заплыло жиром, и даже его мозг, казалось, спокойно плавал в слое жира и не желал обременять себя излишними философствованиями и размышлениями о жизни. Толстяк не читал книг, за исключением кулинарных сборников и энциклопедий, коих в его доме было превеликое множество. У него можно было найти книги о кухнях любых народов мира, и все они обязательно были украшены яркими фотографиями, от которых мгновенно разыгрывался аппетит.