Наталия Варская - Наталия Варская

С психологом Артёмом мне было очень интересно общаться. Приятно, когда каждый твой жест, каждый взгляд воспринимают внимательно и вдумчиво. Всё это исследуется, изучается, выводится на сознательный уровень и потом ты узнаешь о себе то, о чём даже не догадывалась. Это приятно и занимательно на первых порах, но когда подобные исследования занимают всё время и его не остается для самих отношений, это перестаёт быть забавным. Мало того, Артём обожал различные психологические эксперименты. Он произносил специально сконструированные фразы и с удовольствием наблюдал за моей реакцией, разве что не записывал результат наблюдений в дневник. Артём чрезвычайно оживленно реагировал на моё плохое настроение, разу ставил диагноз — невроз и принимался доискиваться до глубинных причин. Но такое случалось со мной крайне редко, благодаря врожденному оптимизму. Артём долго размышлял над этим феноменом и наконец, назвал мой оптимизм патологическим, необоснованным, дутым, маскирующим депрессию. Ему почему-то очень хотелось, чтобы у меня была депрессия. Надо сказать, что для её появления Артём делал всё: неожиданно переставал звонить, делал вид, что заинтересовался другой женщиной, исчезал, появлялся и наконец предложил свою любовь в её физическом проявлении. Он разделся, лёг рядом и сказал:

— Извини, Галя, но близость между нами невозможна, так как я связан моральными обязательствами с другой женщиной.

Это было достойным венцом психологического эксперимента по пробуждению латентной депрессии. К глубокому разочарованию Артёма, моя депрессия снова замаскировалась. На этот раз её скрыл искренний и откровенный смех. Несчастный психолог было попытался квалифицировать моё веселье как истерическое, но ему это не удалось — настолько органично всё смотрелось. Такой юмористической интермедии я не ожидала увидеть в обычной жизни, а уж стать её участником и мечтать не могла. Ни один сатирик ничего подобного не описывал. Как мне было не радоваться, что я стала героиней такого проекта?

Артём, по моему, сам впал в депрессию. Он как-то нехорошо на меня посмотрел и сказал:

— Ну ты и кремень, Галина! Психолог углубился в науку, оставив все попытки снять с моей мифической депрессии маски неуязвимости и оптимизма. А я поняла, что сам Артём не очень здоров, по крайней мере у него налицо симптомы профессиональной деформации. Помочь бедолаге я ничем не могла, так как по профессии была далека от психологии и знала кое- что лишь в общих чертах, из популярной литературы. Мы, конечно же, расстались.

Было это в начале 90-ых. Моя старшая сестра Лида училась на последнем курсе института в Москве, а я только поступил и перебрался из родного маленького городка к ней в съёмную квартиру. Жили мы дружно, весело. К Лидке часто приходили друзья-подруги, выпивали, но в меру, пели песни под гитару, танцевали под магнитофон. А ещё к сестре периодически захаживали, так называемые, клиентки: Лидка на кофейной гуще гадала и этим подрабатывала. Устроены так люди — желают знать, что будет. Основными клиентками были путаны с жизненно важными вопросами: удастся ли выскочить замуж за иностранца, как отделаться от покровителя-бандита и тому подобное.

И вот одна из этих благодарных клиенток-путан возьми, да и озаботься моей непорочностью:

— Парню 18 стукнуло, красавчик, а до сих пор бабы не знает. Не дело это. Давай, Лид, я бесплатно открою для него мир секса, в порядке благотворительности. Меня сестра поставила перед фактом, уехала к подруге и велела ждать Луизу (наверняка, это был псевдоним).

Мне было не по себе, хотелось сбежать, но я понимал, что надо мной станут смеяться все Лидкины подруги.

Луиза вошла в квартиру, как королева, как подарок.

Она вся светилась от собственного благородства: ещё бы — пришла мальчонку облагодетельствовать.

Я старался оттянуть ответственный момент и суетился с шампанским. Луиза была старше меня лет на десять, яркая, загорелая, вся в тенях, румянах и помаде.

Долго сачковать мне не дали, Луиза сказала:

— Я в душ, жди меня в спальне. Спальня — громко сказано. Это была комната сестры. Лидка заранее позаботилась о новом постельном белье кипельно-белого цвета. Шампанское сделало свое дело и бояться я перестал.

Подробности опускаю, да и особых впечатлений первый сексуальный опыт на меня не произвёл. Основные впечатления были потом. Луиза курила и смотрела на меня, как на котёнка, которого подобрали на улице и принесли в теплый дом. Я же с ужасом рассматривал её нелепое бельё — трусы и бюстгальтер в красных перьях. Вскоре Луиза ушла, чмокнув меня в щёку и потрепав по голове.