Денис Драгунский - Дочь любимой женщины [сборник]

– Ладно, допустим. А что ж вы меня тогда не позвали? Раз уж решили, что для всех? Вот я пришел, пригласили бы меня к столу. Может, я голодный с дороги?

– Ой, нам было неудобно, – говорит девушка.

– Что неудобно?

– Ну вы же старше…

И смотрит миленькими такими серенькими глазками.

Одна девушка обиделась на меня и сказала:

– Все! Знать тебя не хочу! Уходи и больше мне на глаза не попадайся!

Я спросил:

– Что же мне теперь делать?

– А ты, что ли, сам не знаешь? – она очень удивилась.

– Нет! – честно сказал я (мне тогда было двадцать лет).

– Значит, так! – сказала она. – Каждое утро будешь приносить мне к двери букет цветов. Класть на пороге, понял? А я его буду выкидывать на помойку. А ты будешь снова приносить. Еще красивее. А я – снова выкидывать. И вот так – много раз.

– Сколько? – спросил я.

– Много!.. Много-много! – сказала она. – Много-премного!

– Но потом ты меня простишь?

– Обязательно!

– А когда? Через сколько раз?

– Ах ты, наглец! – ласково засмеялась она. – Расчеты строишь? Не выйдет. Потому что я сама еще не знаю. Когда захочу, тогда и прощу.

– Но все-таки простишь? – переспросил я.

– Ты что, глухой?! – крикнула она. – Я же ясно сказала: да!

– А пока носить букеты?

– Молодец! – и она погладила меня по голове. – Умница!

Вот тут уже я обиделся и ушел насовсем.

Зря, конечно.

Один бездомный мужчина почти сорока лет, фамилия Закурдяев, зовут Петя, зашел в книжный магазин погреться. Охранники на него не обратили внимания. Была зима и метель, и на всех, кто входил, были небольшие горки снега, а тут уж не разглядишь, что там под снегом – дорогое пальто или бомжатская кацавейка.

Но не в том дело.

Петя быстро прошел вглубь магазина, аккуратно стряхнул с шапки снег, потопал сапогами, огляделся – и вдруг увидел, что тут можно присесть! Там стояло два десятка стульев, а перед ними плакат: «Мастер-класс – новогодняя открытка». Петя уселся с краю. Вдохнул приятный запах. Рядом был буфет со столиками, и молодые парни и девушки покупали пиццу и кофе, а также лапшовый суп с мясом в больших железных мисках. «Прям как на зоне!» – на всякий случай брезгливо подумал Петя, специально, чтобы не захотелось есть. Пристроился поудобнее, уперся спиной, крепко схватил сам себя под локти и стал задремывать в тепле и ярком свете.

Сквозь сон он слышал громкий голос девушки. Она объясняла, как надо рисовать открытку с Новым годом. Нарисовать зайчика, Снегурочку, хомяка или котика. Он заснул еще крепче. Потом его потеребили. Другая девушка выдала ему кусок перегнутой плотной бумаги и целый стакан фломастеров. А также картонку, планшетку-подставку.

Петя задумался. Рисовать не хотелось. Но отказываться было неудобно. На первой сторонке он нарисовал три красных линии и жирную черную снежинку. На раскрытой части – человека с мешком, который опоздал на трамвай и сел прямо в снег. А на задней сторонке написал: «Но все равно поздравляю!». Отдал это девушке и снова задремал.

Оказалось, он занял первое место. Хотя у других были очень красивые хомячки в красных колпачках. Эти девушки сказали Пете, чтобы он приходил еще. Дали ему лапшовый суп с мясом, из железной миски, и кусок пиццы, и еще кофе. Ему было неудобно. Но они сказали: «Это премия!» Пригласили его прийти завтра, уже в другой магазин.

Он пришел. Потом еще раз. Какой-то дядя заплатил ему за рисунки. Петя обрадовался. Купил пуховик и мобильник. Потом какая-то тетя сказала, что тот дядя – жулик, и увезла Петю во Францию. Он стал называться Пьер Закюр. Пишется Pierre Zakurd , его научили правильно подписываться. Тем более что он получал какие-то невероятные тыщи и даже больше. Он точно не знал.

Но в зимние месяцы он все равно возвращался в Москву и вел в магазинах мастер-классы «Новогодняя открытка», а тех девушек взял себе в ассистентки. И внимательно следил, чтобы охрана пускала всех, особенно бомжей. Чисто погреться. Ну или вдруг кому-нибудь тоже повезет, как ему? Вот будет здорово!

– Mais ces sont vos rivaux! – недовольно говорил его секретарь. Типа «это же ваши конкуренты».

Но Петя махал рукой и говорил:

– Rien!

Типа «фигня!».

В Дубултах под Ригой, в писательском Доме творчества, вдруг появился старик в чесучовом пиджаке: легком, песочного цвета. Как в старину. Чесучовый пиджак – что-то совсем старинное. Старик и сам был древний: худой, сухой, сутуловатый.