Сергей Литвинов - Не только детектив

Потом друзья уходят, но через пару часов жалуют новые – мои школьные товарищи. (Пустые квартиры в те времена использовались на полную катушку.) Друзья знакомятся с невестой и выказывают мне тайком горячее одобрение.

На следующий день мы с Ленинградкой едем вместе, словно семейная пара, в гости к другим друзьям, по институту. А третьего, когда открываются магазины, отправляемся на «Щелковскую», на разведку в магазин «Гименей», куда имеем теперь полное право захаживать. Но ничего не покупаем – цены кусаются. Особо поражает бобровая шуба ровно за десять тысяч рублей – дороже, чем кооперативная квартира или автомобиль «Жигули».

Потом я провожаю свою невесту на поезд.

Новый год прошел. Незаметно, как всегда. Завтра – на постылую работу. Вставать по будильнику, чтобы, не дай Бог, ни на минуту не опоздать.

И расставаться с любимой грустно. Мы прожили вместе три дня, как бы в собственной квартирке, вели совместное хозяйство. И мне нравилось быть рядом.

И вот – разлука. Но в каждой горести маячит надежда на грядущие перемены. Скоро я брошу постылую службу. Займусь любимым, бодрым делом. И с невестой мы тоже вот-вот увидимся. Семнадцатого у меня день рождения, и она приедет в столицу со своей мамой – теперь знакомиться с моими родителями по-настоящему и обсуждать детали грядущего бракосочетания. Но что такое целых две недели для любящего сердца! Вечность! На промороженном перроне Ленинградского вокзала сердце разрывается от тоски. Поезд, холодный и дополнительный (в Новогодье с билетами, как со всем прочим, дефицит), отчаливает от платформы.

С тех пор минуло, как пишут в романах, много лет. Всякое с нами бывало. Случались тяжелые времена, и веселые, и грустные. Однако тот Новый год стал, как оказалось – если опять воспользоваться тогдашним партийно-пропагандистским лексиконом, – одновременно и определяющим, и решающим.

Потому что все Новые года, что приходили ему на смену, все тридцать три прошедших – в съемной коммуналке, в арендованной «двушке», в собственной кооперативной квартире, в компании с друзьями, в Ленинграде (а потом в Петербурге), в гостинице на берегу Красного моря, на нью-йоркской Таймс-сквер, в своем доме в Подмосковье – все, без исключения, последующие года мы с моей тогдашней невестой встречали вместе.

Стояли те редкие для Подмосковья жаркие дни, когда дачные поселки обращаются в род курортов.

Все живое стремилось к воде. На велосипедах, автомобилях и просто пешком обитатели селений неслись к речушкам, прудам, заброшенным песчаным карьерам, торфяникам, водохранилищам – что у кого имелось поблизости.

У нас с женой в ту пору как раз гостили племянники. Они были не родня между собой, от разных ветвей фамилии. Девочка восьми лет – дочка брата жены. Десятилетний мальчик – сын моей сестры. Они впервые познакомились друг с другом, и было смешно и трогательно наблюдать, как они выстраивают между собой отношения. Девочка кокетничала напропалую, пыталась мальчику понравиться и смотрела ему в рот: ведь он старше на целых два класса, значит, гораздо умнее и, потом, он – мальчик.

А племянник, в свою очередь, мудро, степенно руководил ею, даже опекал.

По вечерам мы вчетвером, вместе с женой, играли в настольные игры или смотрели, по моему настоянию, не новые кислотные мультики, а старые, классические, голливудские фильмы: «Назад в будущее», «Е.Т. – Инопланетянин».

А по утрам садились на велосипеды и летели на пляж. Для каждого у нас в сарае нашелся свой велик. Девочке – специальный розовый детский, мальчик ездил на старом взрослом.

Хозяйственная моя жена непременно брала с собой на речку мытые и порезанные яблочки, груши, виноград, печенье. После купания дети хомячили провизию с удвоенной скоростью.

Но к обеду, часам к трем-четырем, мы все равно возвращались домой – слишком жарко становилось на пляже.

По пути назад обязательно заезжали на станцию. Всегда выяснялось, что чего-нибудь к обеду не хватает: то сметаны, то помидоров, то хлеба. Заодно покупали для племянников мороженое. А еще они повадились играть в детского «однорукого бандита» – автомат стоял в холле супермаркета и работал от десятирублевой монеты: надо было захватить неловкой железной рукой мягкую игрушку и дотащить ее до лотка. Несколько раз мальчику это удавалось, и девочка была в восторге. На полочке в прихожей полнилась коллекция набивных уродцев: динозавров, футболистов, медведей-панд – корявых, кислотного цвета, плохо сшитых.