Сергей Литвинов - Не только детектив

И этот человек – вершина!

Занимайся наукой, – говорили Питу, – со временем ты можешь стать даже заместителем профессора. «Да я лучше буду пить и ночевать под грязным забором, чем такое!»

Пит отхлебнул из стакана. Коктейль уже не приносил облегчения. Пит подошел к стойке, спросил стакан коньяку и тут же выпил его залпом.

Когда он возвращался, то увидел, как какой-то прилично одетый мальчик воровато подошел к его столику, схватил недопитый коктейль и утащил за свой стол. «К черту связываться, – устало подумал Пит. – Все – ложь». Он сел, откинулся на спину стула. Ему было очень горько. Он закрыл глаза. Ему хотелось запеть. Запеть свою любимую песню. Наверное, это единственное, что ему оставалось.

«Петь надо тихо, – подумал Пит, – чтоб не услышал этот вороватый мальчик, и девочка в красной ковбойке с пустым взглядом, и холуй Леша…» И он запел, тихо, шепотом, еле шевеля губами.

Горько, сожалея, рассказывал он самому себе.

Пел он и ясно представлял себе все это.

Пит открыл глаза и неожиданно увидел, как между столиков идет к нему, слегка улыбаясь, Марина, его любимая, легкая, изящная… «Так вот чье это было место», – с неожиданным умилением подумал он.

– Привет, – легко сказал он.

– Привет, – весело сказала она.

– Я уж думал, что ты не придешь, – сказал он, – что тебя задержал мускулистый гардеробщик Леша.

– Ну нет, – хрипло рассмеялась она. Пит очень любил этот смех!

– А твой коктейль утащили. Прости, не уберег.

– Пусть, – она махнула рукой, смешно сморщила носик и склонила голову.

Пит вдруг заметил в ее черных волосах серебряную прядку.

– Почему ты поседела? Что-то случилось?

Она грустно пожала плечами и положила ладони на стол. Пит заметил, что на ее длинном узком пальце горело золотое обручальное кольцо.

– Не грусти, – сказала она, печально улыбаясь, – все равно на свете счастья нет, а есть покой и воля…

– …Давно завидная мечтается мне доля, – задумчиво продолжил он, – давно, усталый раб, замыслил я побег…

Она внимательно и грустно смотрела на него.

– Извини, – вдруг сказала она, – Не пей больше.

Пит не успел ничего сказать, как она встала и пошла к выходу, огибая столики. Пьяные компании смотрели ей вслед.

Она оставила на столе клочок бумаги. Пит взял его. Это был номер телефона. Ее номер. 173-32-22.

Пит посидел еще немного. Ему казалось, что с соседних столиков смотрят на него с восхищением.

Пит встал и вышел вон.

Холуй Леша надел на него курточку.

Пит сунул в его руку горстку монеток.

На улице было прохладно, началась знобящая прохлада весенних вечеров, когда хочется ходить, распахнув пальто. Стояли параллелепипеды многоэтажек. Ни одного прохожего не было видно. «Можно не бояться», – подумал Пит. И он запел, сначала тихо, а потом все громче и громче.

обреченно пел он и вспоминал темные улицы, летние пыльные улицы, ее локон у плеча, и шли всю ночь…

изумленно и горько спрашивал он. Его сильный голос далеко разносился по темному городу.

Навстречу Питу шел друг Валька Рыжов, улыбающийся, стройный, голубоглазый, в пыльной пропотевшей гимнастерке с распахнутым воротом, в котором была видна его тонкая чистая шея.

– Привет, старина! – крикнул Валька. Он обнял Пита. – Ну, как жизнь?.. Махнем в Крым, а? Черепки, раскопки!.. Я тебе золотую гитару откопаю, третьего века до нашей эры… Рванули? Ты знаешь, старик, я соскучился по тебе.

Пит не ответил, только радостно улыбнулся Вальке. Он пел. Валя пошел рядом с ним, обнимая Пита за плечо и улыбаясь. Пит чувствовал его сильную руку на своем плече. Это было радостно. Они нагнали еще одного парня. Тот обернулся.

Это был Юрка, ударник Юрка, как всегда, постриженный по моде, в небрежно-элегантном костюме и, как всегда, весело и чуть плутовато улыбающийся.

– Знаешь, Пит, я тоже ухожу от этих подонков, – сказал он, когда они поравнялись. – Сколотим свою группу, а? Я даже название придумал: будем называться не словами, а нотами . Группа «ре-фа-соль-ля», представляешь? Куда там «Голубой апельсин»! Конферансье будет петь название!..