Рейчел Липпинкотт - В метре друг от друга

Больно. Больно так, что невозможно терпеть.

В глазах все плывет, кромка тьмы расширяется, заливает все, и остается только лицо Стеллы в обрамлении черноты.

Дать больше нечего - ничего не осталось.

Нет.

Я выпрямляюсь. Делаю еще один короткий, безнадежный вдох, понимая в глубине души, что он - последний, что другого у меня не будет.

Я даю его ей. Даю ей все, что имею. Ей, девушке, которую люблю. Она заслуживает.

Весь воздух, что есть в моем теле я выталкиваю в ее легкие и, обессиленный, валюсь на нее, не зная, хватит этого или нет, слыша вдалеке сирену «Скорой помощи», которую успел вызвать. Вода стекает струйками по моей голове, моя рука находит ее руку, и сам я наконец отдаюсь тьме.

Я чувствую укол в руку.

Глаза распахиваются, голова кружится, и зрение постепенно возвращается - яркими огнями вверху.

Но это не те праздничные огни, красивыми гирляндами опутавшие деревья в парке. Эти огни – флуоресцентные больничные лампы.

Потом их закрывают лица.

Мама.

Папа.

Я сажусь, вылезаю из-под одеял и перевожу Взгляд на Барб. Она стоит рядом с медсестрой отделения экстренной медицинской помощи, которая берет кровь из моей руки.

Пытаюсь отодвинуть ее руки, подняться, но сил недостает.

Уилл.

Где Уилл?

— Стелла, успокойся. - Доктор Хамид склоняется надо мной. - Твои новые легкие...

Я срываю кислородную маску, ищу Уилла взглядом. Доктор Хамид пытается вернуть маску на место, но я отворачиваюсь, уклоняюсь.

— Нет, не хочу!

Папа обнимает меня.

- Стелла, сейчас же успокойся.

- Милая, пожалуйста... - Мама берет меня за руку.

— Где Уилл? - кричу я. Его нигде не видно. Я ищу, ищу его глазами, но слабость берет верх, и я бессильно падаю на каталку.

Я вижу только его поникшее тело, отдавшее мне весь свой воздух.

— Стелла, — произносит слабый голос. — Я здесь.

Уилл.

Он жив.

Поворачиваю голову на звук голоса и нахожу Уилла.

Между нами не больше трех метров, но ощущение другое. Я хочу протянуть руку, дотронуться до него. Убедиться, что он в порядке.

- Возьми легкие, - шепчет он и смотрит на меня так, словно мы здесь одни.

Нет. Не могу. Если я возьму легкие, то переживу его лет на десять. Если я возьму легкие, он станет для меня вдвое большей опасностью. Нам не позволят жить в одном квартале, а не то что находиться в одной комнате. А если я заражусь В серасіа после получения здоровых легких, которые нужны всем больным КФ? Это будет неправильно. Убийственно неправильно.

— Ты возьмешь легкие, Стелла, — говорит мама, сжимая мою руку.

Я смотрю на папу, хватаюсь в отчаянии за его руку.

— Ты ведь знаешь, что я потеряю? Знаешь, что я уже потеряла? Эти легкие ничего не изменят.

Я устала. Устала сражаться с самой собой.

Все молчат.

— Не хочу терять еще и Уилла. Я люблю его, пап.

Перевожу взгляд с папы на маму, потом на Барб и доктора Хамид. Ну поймите же меня.

- Возьми их. Пожалуйста. - Уилл пытается подняться, отбросить термоодеяло, но Джули и женщина, у которой его глаза, удерживают на месте.

- Если я возьму их, для нас ничего не изменится. Станет только хуже, - говорю я, зная, что новые легкие не избавят меня от кистозного фиброза.

- Не все сразу. - Уилл смотрит мне в глаза. — Воспользуйся своим шансом. Мы оба этого хотим. Не думай о том, что ты потеряла. Думай о том, что приобретешь.

Живи, Стелла.

Я чувствую теплое и крепкое объятие Эбби, то, у пруда. Слышу ее голос. Она говорила то же, что теперь говорит Уилл. Те же слова.

Живи, Стелла.

Я делаю глубокий вдох и ощущаю то знакомое сопротивление, которое преодолеваю каждый день, сражаясь за воздух. Там, у пруда, с Эбби, я сказала, что хочу жить. Как именно жить - об этом можно будет беспокоиться потом.

— Ладно. — Я киваю доктору Хамид. Решение принято.

Напряжение спадает. Уилл с облегчением вытягивается и кладет руку на медицинскую тележку, стоящую между нашими каталками. Я делаю то же самое, но с другой стороны. Нас разделяет нержавеющая сталь, но это совершенно не важно.

Его рука остается на тележке, а меня уже увозят.

Туда, где новые легкие. К новому старту.

Но дальше от него.

Я слышу шаги родителей, Барб и доктора Хамид смотрю не на них, а на Уилла. Он смотрит на меня, и в этом взгляде я вижу его таким, каким он был, когда мы в первый раз встретились в коридоре. Я вижу, как мы идем по больничному коридору с бильярдным кием и он говорит мне быть рядом через год. Вижу его в воде, в бассейне... танцующий в глазах свет. Вижу его за столом, напротив меня, на той нашей вечеринке, вижу, как он хохочет, и слезы текут по его счастливому лицу. Я вижу, как он смотрел на меня, когда, несколько часов назад, на замерзшем пруду, сказал, что любит меня.