Рейчел Липпинкотт - В метре друг от друга

— Давай хотя бы возьмем такси, - предлагаю я, зная, что машина уже идет.

Она закатывает глаза:

— Я хочу гулять, наслаждаться вечером. - Ее рука касается моей руки. Я пытаюсь освободиться, но ее пальцы уже сплелись с моими и не отпускают. — Все в порядке. Мы же в перчатках!

- Да, но нам полагается находиться в полутора метрах друг от... - начинаю я, и она отстраняется, но контакт не прерывает.

- B метре, — твердо возражает Стелла. - Я буду держаться этого расстояния.

Секунду-другую всматриваюсь в ее лицо, а потом отпускаю страх и беспокойство. Я больше не в больнице и собираюсь увидеть что-то по-настоящему, а не с крыши или из окна. И теперь рядом Стелла. Держит меня за руку. И хотя я знаю, что делать так нельзя, понять, что в этом плохого, не получается.

Я отменяю вызов такси.

Мы бредем по снегу к призывно мигающим вдалеке огонькам, и парк пусть медленно, но приближается.

— И все равно я хочу увидеть Сикстинскую капеллу, — говорит Стелла, уверенно шагая по хрустящему снегу.

- Было бы круто. - Я пожимаю плечами. В моем списке Рим не на первом месте, но если Стелла отправится туда, я, пожалуй, тоже поеду.

— А куда ты хочешь поехать? - спрашивает она.

- Мест много. — Я думаю о тех городах и странах, где побывал, но которых так толком и не увидел, - Бразилия, Копенгаген, Фиджи, Франция. — Хочу объехать весь свет, посмотреть те города, где был в больницах. Джейсон сказал, что, если я решусь, он составит мне компанию.

Она сжимает мою руку и понимающе кивает. Снег падает, цепляясь за наши руки и куртки.

— Тебе какая погода нравится, теплая или холодная? — спрашиваю я.

Стелла задумывается, закусив губу, потом кивает:

— Мне нравится снег, но если не считать этого, предпочитаю теплую. — Она с любопытством смотрит на меня. — А тебе?

— А я люблю холодную. Хотя и не большой любитель топтать снег. – Я поправляю шапку, ухмыляюсь и, наклонившись, зачерпываю пригоршню снега и леплю снежок. — Другое дело поиграть в снежки.

Стелла вскидывает руки, качает головой и, хихикая, отступает.

- Уилл, не надо. Не надо!

В следующий момент - я и не заметил, когда она успела это сделать, - снежок ударяет, грудь. Я замираю, смотрю на нее с недоверием и картинно, со стоном, падаю на колени.

- В меня попали!

Посланный рукой снайпера, второй снежок попадает в руку. Я бросаюсь в погоню, и оба хохочем и продолжаем перестрелку, понемногу приближаясь к расцвеченному гирляндами парку.

Силы хватает ненадолго, и вскоре мы уже задыхаемся. Я беру ее за руку в знак перемирия, и мы, пыхтя и отдуваясь, тащимся на вершину холма, а добравшись, оборачиваемся и оглядываемся.

Стелла выдыхает, пар клубится у ее губ, и мы смотрим на снежное покрывало внизу и далекую теперь больницу.

— Этот вид получше. Снег медленно падает на ее волосы и лицо.

— Что у тебя в списке на сегодня? Убежать с Уиллом?

Стелла смеется, и, несмотря ни на что, смех у нее настоящий, счастливый.

— Нет. Но мой список изменился.

Она раскидывает руки, падает на спину, и снег мягко проседает под ней. Смотрю, как она делает снежного ангела, смеясь, возит по снегу руками и ногами. Никакого списка, никакой больницы с ее удушающей атмосферой, никакого навязчивого режима, никого, оком нужно беспокоиться.

Она просто Стелла.

Я раскидываю руки, падаю рядом с ней, и снег послушно принимает мою форму. Смеюсь, тоже делаю снежного ангела, мерзну от снега и согреваюсь теплом момента. Мы замираем и смотрим в небо. Звезды такие большие и яркие, что кажется - протяни руку и бери. Смотрю на нее и хмурюсь, замечая выпуклость на груди.

Вообще-то я и не присматриваюсь, но груди такими большими точно не могут быть.

— Это что еще такое? - спрашиваю я, тыча в выпуклость пальцем.

Стелла расстегивает куртку, под которой обнаруживается мягкая игрушка, панда, раскинувшаяся у нее на груди. Усмехаюсь, поворачиваю голову, и мы встречаемся глазами.

- Расскажи.

Она вытаскивает игрушку из-под куртки, встряхивает и поднимает.

- Ее дала мне Эбби, когда я в первый раз попала в больницу. С тех пор Лоскутик всегда со мной.

Представить нетрудно. Маленькая испуганная девочка, впервые попавшая в Сейнт-Трейсиз, обеими руками вцепившаяся в плюшевого медвежонка.

— Вот и хорошо. Потому что иначе мне пришлось бы сказать тебе, что третья грудь - неустранимое препятствие.

Она сердито стреляет в меня глазами, засовывает панду под куртку и садится, чтобы застегнуть «молнию».

Я поднимаюсь.