Джеймс Фрей - Миллион мелких осколков

Я поворачиваюсь к Лилли, которая смотрит на Линкольна. В ее взгляде смешались протест, страх и ненависть. Линкольн тоже смотрит на нее, пытается встать между нами. Мы все еще держимся за руки, и она отталкивает его. Он хватает ее запястье, но она не отпускает моей руки, смотрит на него и говорит.

Я буду держать рот на замке, но его руки не отпущу.

Ты не вправе диктовать мне свои условия.

Это не условие. Просто говорю, как оно будет.

Вы нарушили правила, за это нужно держать ответ.

Трахни себя своими правилами, вот тебе мой ответ.

Она смотрит на него, он на нее. Я смотрю на нее, горжусь ею, она разрывает мне сердце, я люблю ее. Они буравят друг друга взглядами. Ее взгляд сильнее, чем она подозревает. Линкольн понимает, что я понимаю, что она не отпустит моей руки. Он хоть весь день может распинаться, требовать, чтобы мы разняли руки, она все равно не отпустит моей руки.

Идите за мной.

Он поворачивается, начинает пробираться сквозь заросли, мы за ним. Держимся за руки, смотрим прямо перед собой. Линкольн идет очень быстро. Выходит на дорожку, останавливается и ждет нас. Когда между нами остается несколько шагов, он возобновляет путь. Дорожка выводит нас к зеленому газону, который отделяет лес от корпусов клиники. На подходе к корпусам мы с Лилли поворачиваем головы и смотрим друг на друга. Без слов, просто смотрим, и с каждой секундой взгляд Лилли теплеет. На ее глазах появляются слезы. Я не хочу, чтобы она плакала, не хочу, чтобы она уходила, не хочу, чтобы у нее были неприятности. Я возьму всю вину на себя, если потребуется, пусть меня выгоняют, я дождусь ее, я не пропаду. Она плачет. Молча, просто слезы текут по щекам ручьем. Я хотел бы забрать их, сделать своими, не хочу, чтобы она плакала, ни сейчас, ни потом, никогда. Она плачет.

Мы подходим ко входу в клинику. Линкольн открывает дверь, мы заходим внутрь. Все головы обращаются к нам, все на нас смотрят. Линкольн закрывает дверь, шагает вперед и говорит.

Я отведу ее в отделение. А ты ступай к себе в палату и жди меня. Пока я не приду.

Я киваю.

Пошли.

Я смотрю на Лилли, она на меня. Отнимаю свою ладонь, обнимаю ее. Шепчу ей на ухо.

Я люблю тебя. Помни это. Я люблю тебя.

Она не отпускает меня, пока Линкольн не кладет руку ей на плечо. Она отходит от меня, поднимается вслед за ним по лестнице, а я иду за ними. Все смотрят на нас. И Кен, и пациенты. Смотрят, не отрываясь.

Мы идем по коридору, который я ненавижу, они впереди меня, глаза бы мои на это не смотрели, но гляжу им вслед. Останавливаюсь у двери своей палаты, стою и гляжу им вслед. Лилли чуть впереди Линкольна. Она идет, глядя в одну точку перед собой. Он смотрит ей в спину. Все молчат. В холле тишина.

Дойдя до конца коридора, Лилли оборачивается и смотрит на меня. Я вижу только ее глаза, прозрачные, как родник, синие и дерзкие, несчастные и потерянные, они смотрят на меня. Они полны слез. Я не хочу расставаться с ними. Линкольн с Лилли заворачивают за угол, исчезают из вида. Я стою у своей двери, надеюсь, вдруг она вернется, надеюсь, вдруг этот кошмар рассеется, надеюсь без всякой надежды. Смотрю на беспощадные белые стены коридора. Она не возвращается. Открываю дверь, вхожу в свою палату. В ней тихо и пусто, как и утром, когда я из нее выходил. Смотрю на свою кровать и думаю, сесть, что ли, на нее. Заглядываю в ванную и думаю, душ, что ли, принять. Выглядываю в окно и думаю, выпрыгнуть, что ли. Смотрю на стены и думаю, проломить их, что ли. Мне остается только ждать. Ждать, когда Линкольн придет, когда моя судьба решится. Остается только ждать.

Смысл происшедшего вдруг доходит до меня. Не постепенно, а враз. Я нарушил наиглавнейшее правило этого заведения. Нарушил нагло. Я полюбил девушку, прекрасную и очень несчастную, которая одна на всем белом свете, которая призналась, что не может жить без меня. Я не хочу оставаться здесь без нее, а уйди я отсюда, мне некуда податься. Ей тоже. Можно, конечно, поехать к ее бабушке, но бабушка скоро умрет. К моим родителям нельзя, я и так помучил их достаточно. Мы могли бы отсюда сбежать, но нам некуда бежать. Меня разыскивает полиция и рано или поздно найдет. Тогда меня засадят, и уже надолго, а не на три года. Мы оба наркоманы. Нам обоим нужно пробыть еще какое-то время в клинике. Но, судя по всему, нас из клиники вышвырнут. Обоих. Вышвырнут.

Я снова и снова размышляю над тем, что произошло. Пытаюсь понять, где допустил ошибку. Прокручиваю мысленно свои поступки и ищу путь, который позволил бы не попасть в эту ситуацию. Я мог бы пройти мимо Лилли в первый день. Мог бы выбросить записку, которую она вручила мне. Мог бы не разговаривать с ней. Мог бы не звонить ей сегодня, или не уходить из отделения, или не сидеть так долго с ней на поляне. Допустим, я бы ничего этого не сделал. Тогда не оказался бы в этой ситуации, перед этой угрозой. Я не согласен с тем, что случилось. Хочу вернуться назад. Все исправить. Черт меня подери. Теперь нам крышка.