Ричард Кондон - Честь семьи Прицци

Она явно ждала, пока Чарли заговорит первым, собираясь поддержать его тему. Что ж, умно. Поразительная смекалка для красавицы с (вероятно?) роскошным телом. Он заметил, как изменился ее взгляд, обращенный на него. Так, наверное, изменился в лице Писарро, впервые увидав перуанское золото. Это было выражение, свидетельствующее о некоем историческом открытии.

Словом, таких женщин он еще не встречал.

Мэйроуз отошла и скрылась в толпе.

— Что вы будете пить? — спросил Чарли.

— Может быть, бокал вина за жениха и невесту, — ответила она.

Ее голос напоминал дым в сосуде — он просто выплыл у нее изо рта, и Чарли показалось, что воздух окрасился в матовый цвет флорентийского золота с розовой подсветкой от бенгальских огней, как в День независимости четвертого июля. Он взглянул ей в глаза — и его точно током пронзило. Вот это да! Ресницы точно бахрома на абажуре, какие вязала мать, когда он был маленьким. Среди белоснежной эмали белков раскрываются карие — цвета кленового сиропа — цветы, словно лотосы в пруду. А внутри светятся оранжевые блестки, будто из мандариновой цедры, и плавают крохотные золотые рыбки. С чувством, что жизнь его изменилась навсегда, Чарли боялся даже представить, что будет, когда он увидит все остальное. Он был сражен наповал.

— Можно я отвезу вас домой? Ну… когда все закончится.

Она остановила официанта, несущего поднос с бокалами шампанского. Чарли взял два бокала.

— Я живу в Лос-Анджелесе.

— Я хотел сказать — ко мне домой.

На сцену поднялся каменнолицый старик с пегими от седины волосами и заговорил в микрофон. В его речи слышался классический провинциальный акцент. Винсент Прицци был стар, флегматичен и вял, будто морганатический супруг самой матери-земли. Когда он представил гостям дона Коррадо Прицци, Чарли вытянул шею и прислушался. За прошедшие два года он почти не видел дона Коррадо. Благоговейный шепот прокатился по залу, умолкли даже официанты-евреи, когда древнее, слабое тело зашаркало по сцене к микрофону. Присутствие в нем смерти и распада было настолько очевидно, что собравшиеся, кажется, даже вздохнули с облегчением, видя, что столь немощная плоть недолго прослужит пристанищем этим неизменным спутникам старости.

Среди лидеров братства один Коррадо Прицци постоянно возвышался и усиливал влияние, потому что строго соблюдал законы омерты, которые, в свою очередь, хранили его и защищали. Никому другому не удалось присутствовать как на съезде в Кливленде в 1928 году, так и в заливе Апалачи полвека спустя. В Кливленде, подобно многим, его арестовали, но его фотографии таинственным образом исчезли из архивов полиции. На протяжении более шестидесяти лет его слава и власть в братстве неизменно возрастали, а его влияние на правительство США росло в геометрической прогрессии. Ему сходила с рук даже дружба с покойным доном Карло Виццини, членом семьи действующего дона Сицилии, Пьетро Спины, сын которого присутствовал сегодня на свадьбе.

Дон Коррадо тронул сына за руку, прося наклониться. Винсент наклонился, выслушал, закивал и перевел в микрофон:

— Мой отец приветствует всех присутствующих на этом великом семейном празднике. Он говорит, что мы повеселимся на славу. Он предлагает тост за счастье молодых и желает им много детей.

Винсент поднял бокал. Восемьсот гостей как один подняли свои бокалы. Все стали пить. Старик, шаркая, медленно спустился со сцены и исчез за шторой, висевшей у рояля, в сопровождении двух охранников. Один прокладывал ему дорогу, а второй шел позади.

Снова зазвучала музыка. На этот раз играли «Ты сводишь меня с ума». Под эту песню Чарли в последний раз танцевал с женщиной.

— Может, потанцуем? — предложил он.

Но не успели они выйти на танцпол, как

Мэйроуз схватила Айрин за руку.

— Тебя к телефону, — сказала она.

— К телефону? — тупо переспросил Чарли, но они уже скрылись в толпе.

Он стоял, со страхом думая, что он станет делать, если она исчезла навсегда. Он не переживет этого! Дабы хоть чем-то занять мысли, он принялся фантазировать. Когда жених и невеста уедут, они с Айрин отправятся в парк напротив, посидят на лавочке, прогуляются, а затем поедут куда-нибудь ужинать.

Прождав минут двадцать, Чарли отправился на поиски. Ее нигде не было. Мэйроуз танцевала с Элом Мелвини, и Чарли стал пробираться вперед, надеясь после окончания танца спросить об Айрин. Прерывать танец он не хотел, боясь, что Айрин вдруг вернется и подумает, что ему интересны другие женщины. Когда Мэйроуз сошла с танцпола, он остановил ее и спросил: