Николае Морару (род. в 1912 г.) относится к тому поколению румынских писателей, которые прочно связали свою судьбу с революционной борьбой рабочего класса. Вступив в ряды Коммунистической партии в 1930 году, он становится подпольщиком. В годы антифашистской борьбы Н. Морару редактирует нелегальные издания РКП, работает в подпольных организациях. Охранка неоднократно арестовывает его, и в тюремных застенках Н. Морару проводит в общей сложности десять лет.
В годы строительства социализма Н. Морару снова на идеологическом фронте: один из организаторов общества румыно-советской дружбы, редактор ряда политических и литературных журналов, директор радиовещания, ответственный работник министерства искусств, профессор эстетики в бухарестских вузах. Литературное творчество Н. Морару весьма многогранно: романы, повести, статьи о румынской, русской, советской и всемирной литературе, путевые очерки о разных странах, пьесы о борьбе коммунистов-подпольщиков и о людях первых пятилеток социалистического строительства. Драматургическая деятельность Н. Морару отмечена Государственной премией республики.
Советскому читателю Н. Морару известен пьесой «За счастье народа» и повестями «На берегу», «Лицом к лицу». Он неоднократно выступал со статьями и интервью на страницах центральной советской печати, по советскому радио и телевидению.
Роман «Короткое замыкание» вышел в бухарестском издательстве «Альбатрос» в 1983 году. В романе рассказывается о 70-х годах, интересном периоде в развитии страны, о судьбах людей разных поколений и социальных слоев: о тех, для кого период демократизации стал серьезным испытанием, и о тех, кто боролся против коррупции и демагогии, за единство слова и дела, за чистоту идеалов социализма. Главное достоинство романа в том, что автор не обходит острых углов и помогает читателю найти ответы на вопросы, которые ставит время.
С. Петухов
Всю ночь небо было ясным. Мириады звезд мерцали в густой синеве, настраивая на размышления и покой. Но как только забрезжил рассвет, со стороны еще невидимого светила вдруг одна за другой поплыли тучи. Черные, тяжелые. Казалось, они наваливаются на дома, цепляются за крыши спящего города. Где-то в небесной выси чиркнули первые огненные зигзаги, глухо пророкотал далекий гром. Редкие в этот час прохожие еще не успели добежать до укрытий, как разразилась гроза. Дикая пляска скрестившихся молний высветила городские кварталы на отлогих холмах у подножия горы. И загрохотало — так, словно разверзлась сама преисподняя. Сколько это длилось, трудно было понять. Но вот хлынул дождь. Нет, не дождь — небо опрокинулось, и на город низвергся водопад. Сверкающие плети хлестали дома бог весть за какие грехи. Сквозь плотную завесу ливня едва угадывались контуры стен и мечущиеся фигурки людей. Впрочем, люди вскоре прибились к домам.
Штефан наблюдал за разбушевавшейся стихией с третьего этажа здания уездного комитета. Всю ночь они с товарищами из отдела пропаганды работали над справкой, которую сегодня к девяти утра ждал первый секретарь. Правда, после двух ночи все, вымотанные бесчисленными командировками по уезду, прикорнули — кто в креслах, кто положив голову на стол. И только он не поддался сну, хотелось еще немного посидеть над текстом, который казался рыхловатым, а кое-где и многословным. Когда началась гроза, Штефан подошел к окну и долго стоял, любуясь феерией вспышек. Но смотреть, как потоки дождя заливают улицы, не хотелось, и он вернулся к столу. Все уже проснулись и, ничего не понимающие, ошеломленные раскатами грома, смотрели на него.
— Что это? Неужто опять землетрясение? — И Таке Ботезату метнулся к двери.
Все дружно рассмеялись, а Штефан внес ясность:
— Первая весенняя гроза, братцы мои. Хватит дрыхнуть, давайте-ка пройдемся еще разок по нашему тексту. Вы пока разомнитесь, я кофейку соображу.
А вечером, набивая бумагами портфель, он проклинал не столько их обилие, сколько перспективу потерянного воскресенья. «Сумасшедшая работа! Танталовы муки! Все время некогда, зимы даже не заметил, и вот уже весна, а ведь годы, черт возьми, уходят…»
Читать дальше