Давид Сафир - Баллада о Максе и Амели [litres]

– Беги сюда! Беги!

Когда я подбежала к воротам, они уже почти закрылись. Мне пришлось немного сбавить скорость, чтобы не стукнуться с разбегу о край движущихся ворот. Я попыталась протиснуться сквозь все еще остававшееся свободным пространство. Мне это уже почти удалось, когда я почувствовала, что мою левую заднюю лапу сжал металл. Я в ужасе дернула этой своей ногой вперед, немного оцарапав при этом лапу о металл, и мне удалось высвободиться – и тем самым спастись – еще до того, как ворота полностью закрылись. Нам с Максом удалось удрать от преследовавших нас убийц.

Но у нас, однако, осталось чувство вины за то, что мы бросили остальных собак на произвол судьбы.

Я стояла на мусорной свалке. На вонь мне было наплевать. Мне ведь доводилось выносить и много чего похуже. Ни один запах не может быть более едким, чем запах, исходящий из концлагерных печей, которые мне приходилось чистить после того, как меня лишили возможности играть в оркестре. Даже запах моей собственной плоти, сжигаемой на костре, не был таким ужасным.

В стороне стояли и наблюдали за мной несколько собак. Им вполне хватало ума не подходить ко мне ближе.

Ниточка, которая связывала нас, привела меня именно сюда. Я была уверена, что эти две собаки впервые встретились здесь, на этой свалке. Пройдя через нее, я оказалась у реки. Оглядевшись на ее берегу по сторонам, я обнаружила возле одного куста следы того, что там кто-то ночевал. Однако ночевал здесь только самец. Самка – где-то в другом месте. А-а, вот в этом-то и заключается отличие теперешней моей жизни от предыдущих: самка в этой парочке не любила самца. Или же, по крайней мере, любила не так сильно, как в прежние времена, когда она лежала рядом с ним каждую ночь.

Как такое могло быть? Разве их судьба не заключалась в том, чтобы друг друга любить? Точно так же, как мне было суждено пытаться не допустить того, чтобы они прожили свою жизнь в любви. Что произойдет, если я убью их до того, как расцветет их любовь?

Может, я тем самым разорву нить, связывающую их души? И тогда мне больше не придется снова и снова их преследовать?

В этом случае я уже больше не была бы подобна призраку, которому приходится бродить по земле, чтобы выполнить свою задачу. Я бы тогда свою задачу окончательно выполнила. Задачу, заключающуюся в том, чтобы навсегда отнять у них эту любовь.

И если бы моя душа снова явилась в этот мир… Я не решалась закончить эту мысль, потому что мне не хотелось распаляться надеждой, но я ее все же закончила, потому что надеяться – это инстинкт, подавить который не в силах даже такой рассудок, как у меня. Рассудок, который сталкивался со всевозможными безнадежными ситуациями. Итак, если бы моя душа снова явилась в этот мир, я наконец-таки перестала бы о них вспоминать.

Я этих собак забыла бы. Забыла бы об этом грузе, давившем на меня тысячелетиями. Забыла бы о ранах, боль от которых я терплю. О болезнях. О сожжении на костре. Мне не пришлось бы больше думать о спутниках жизни, которых я, пожалуй, не любила, но которые мне все же нравились. У меня, однако, не получилось прожить с ними счастливую жизнь. Не получилось потому, что меня отвлекала от них моя ненависть к этим собакам. Потому, что мне после выполнения этой моей задачи казалось, что уж лучше пребывать в промежуточном мире, нежели жить на этом свете без настоящей любви.

У меня уже не стояли бы перед глазами все мои отпрыски, из которых очень многие навсегда уснули на моих руках. Я смогла бы забыть тех детей, невольной свидетельницей смерти которых я стала в концлагере и воспоминания о которых заставили меня в третий раз сойти с ума. Они не были моими детьми, однако это не имело значения. Одна женщина, которую вели в газовую камеру, крепко прижимала к себе младенца, завернутого в кучу тряпок…

Забыть.

Я очень сильно этого хотела. Даже если это означало бы, что я уже никогда не вспомню свою первую и единственную настоящую любовь. Мне очень хотелось не испытывать больше необходимости в ненависти. Хотелось любить. Обзаводиться детьми. Наслаждаться жизнью.

Carpe Diem .

Carpe Vitam! [5] Лови день ( лат. ). Лови жизнь ( лат. ).

Я хотела забвения.

Полного забвения.

Чтобы его достичь, я должна была найти собак до того, как эта самка влюбится.

Мы не останавливались, чтобы поискать что-нибудь съедобное. Мы не стали пить ту воду, которую какой-то человек разбрызгивал при помощи шланга на одной из улочек. Мы не останавливались ни разу даже для того, чтобы перевести дух, хотя от быстрого бега легкие у нас едва ли не выпрыгивали через глотку из туловища. Хотя ловцы собак нас уже, по всей видимости, не преследовали.