Джером Чарин - Смуглая дама из Белоруссии

— Какой комикс?

— Ну, тот, который ты пишешь про Энди Крапанзано.

— А ты откуда знаешь, что я пишу комикс про Энди Крапа, а? Роешься в моих вещах?

— Ничего я не роюсь, Лео. Я видел, как ты рисовал первую страницу, забыл, что ли?

— Ладно, закончу — покажу. А пока оставь меня в покое.

Я с минутку помолчал, потом спросил:

— Слышь, Липпи, а правда, что Энди Крапанзано спит на женской сиське вместо подушки?

— Мне-то откуда знать? Спроси у Джо… И вообще, кто тебе эти враки наплел?

— Не знаю, все ребята говорят. Ихние, с Чарлотт-стрит. Так что, может, и не враки это, а?

— Слышь, Бенни, хорош трепаться, а то я читать не могу. Заткнись!

— Еще один вопросик, Липпи, и, ей-ей, читай хоть всю ночь… Ты ведь все про Энди знаешь, так? Расскажи мне про него хотя бы одну историю, и я больше слова не скажу.

— Не дождешься ты от меня никаких историй. А еще хоть раз вякнешь — яйца откручу.

Лео не шутит, так что я мигом заткнулся. Только очень трудно сидеть и не вякать, особенно когда велено: язык так и чешется и кажется, что, если не сказать чего-нибудь, лопнешь. Но с Липпи под боком я рисковать не стал — просто сунул голову под подушку и прошептал несколько слов; полегчало. Минут через десять Лео отложил книжку и заявил:

— Я ложусь.

А когда Лео ложится, то и мне приходится, потому что он гасит свет, а в темноте заняться особо нечем. Лео снял штаны, рубашку, туфли и начал напяливать пижаму, но мне захотелось потянуть время, и я спросил:

— Лео, хочешь, я сделаю за тебя домашку?

Это всегда срабатывает, потому как Лео за домашку вообще не берется и, если я ее не сделаю, идет на урок с пустыми руками. Мама говорит, что это не мне, а Лео нужно ходить в третий класс. Но Лео все равно умный, хоть и не делает уроки.

— А, Лео, хочешь, я за тебя ее сделаю?

— Ну ее к чертям, — сказал Лео и погасил свет, так что мне пришлось раздеваться в темноте.

За это я дал зарок три недели не делать за Лео домашку, но понимал, что слово не сдержу. Ничего не попишешь, придется спать, и я закрыл глаза. Я старался ни о чем не думать, иначе ведь не уснешь. Но у меня не получалось. В голову лезли мысли об отце. На минуту мне представилось, что я — это он, и я попытался ощутить, каково это — быть мертвым. Поначалу вроде терпимо — ни боли, ничего такого, но потом мне почудилось, что по мне что-то ползет. Начиная с большого пальца, по ноге, по животу и прямо в мозг, и я понял, что смерть — это ужасно, не выдержал и заплакал. Лео услышал.

— Ты чего ревешь?

— Ничего, Липпи… Просто думаю о папе .

Лео включил свет, и я увидел, что он чуточку дрожит. Он пару раз на меня ругнулся, а потом захватил подушку и пришел к моей кровати.

— Лечь с тобой?

— Спасибо, Липпи. С тобой мне не страшно.

— Подвинься.

Я сдвинулся влево на самый край кровати, потому что Лео требуется много места. И одеяла ему отдал больше половины. Ну и пусть, что холодно, главное, Лео рядом. Лео сказал:

— Какой смысл думать о папе? Все равно ему не помочь… Ты что, все еще ревешь?

— Нет, просто мне хочется стать взрослым и поубивать всех нацистов в мире, до единого.

— Его не нацисты убили, а японцы.

— Знаю, Липпи. Но все равно нацистов я сильнее ненавижу. Сумей они до нас добраться — сразу бы маму с дедушкой убили.

— Пускай только сунутся, я им! И хватит себе голову забивать. Спи!

— Не могу, Липпи… Не спится. Расскажи мне что-нибудь, а?

— Ты опять за свое? Щас уйду к себе обратно, будешь знать! Ладно.

— Про Энди Крапанзано! Коротенькую историю, и я усну, ей-ей, Липпи!

— Сколько раз тебе повторять? Не знаю я ничего про Энди!

— Ну, расскажи что угодно, неважно. Что захочешь.

— Ты знаешь, я языком зря молоть не люблю, но кое-что про Энди мне известно, Джо рассказал, и если ты обещаешь потом сразу на боковую, то, так и быть, слушай…

И вот, когда Лео стал обдумывать, с чего ему начать, пришла мать.

— Мальчики, — воскликнула она, — что такое, почему вы на одной кровати?

— Ничего особенного, мам, просто Лео рассказывает мне историю.

— Какие истории, ночь на дворе! Лео, марш к себе. Бенни пора спать… Вам что, мало на сегодня неприятностей?

Лео решил не ссориться и понесся в свою кровать.

— Шлуф [20] Спать ( идиш ). , мальчики! Завтра рано вставать, поедете к зейде [21] Дедушка ( идиш ). .

Мама подождала, пока Лео погасит свет, после чего вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Лео встал и в темноте, на цыпочках, перебрался ко мне обратно. Я хотел что-то сказать, но он шепотом цыкнул: