Светлана Замлелова - Исход

– Скорей, – почему-то прошептала я, – корабль.

Они молча смотрели на меня, а потом спросили одновременно:

– Что?..

Я выскочила на улицу удостовериться, что видение не исчезло. “А вдруг только я его вижу? – пронеслось у меня в голове. – Что-нибудь после болезни…” Но голос штурмана успокоил меня:

– Чёрт! – услышала я за спиной.

И тут же голос Шадрина:

– Слава Тебе, Господи!..

И тут нас прорвало: мы стали кричать, свистеть, прыгать, размахивать руками. Штурман принёс ружьё и несколько раз выстрелил в воздух. Потом бросился к морю, столкнул каяк и заработал вёслами, что было силы. Мы побежали за ним, и скоро услышали крики “ура!”. А потом к берегу подошла лодка и увезла нас на корабль.

Не могу передать, как мы радовались друг другу, словно все приплыли сюда ради этой встречи. Это было русское зверобойное судно “Диана”, возвращавшееся в Архангельск и зашедшее на остров Нортбрук по чистой случайности – капитан хотел сделать последнюю остановку перед выходом в открытое море, взять пресной воды, а если повезёт, то и поохотиться. Наших криков и выстрелов они не слышали и, заметив каяк штурмана, страшно удивились.

– Я штурман экспедиции капитана Дубровина, покинул “Княгиню Ольгу” три месяца назад, со мной ещё двое товарищей, – прокричал им штурман с лодки.

Услышав русскую речь, они пришли в восторг и ответили штурману дружным “ура!”. Когда же увидели меня, то просто оторопели.

– Женщина в полярной экспедиции?!. – спросил капитан “Дианы”. – Вы шутите?.. Как это вообще возможно?..

– О! Это долгая история, – улыбнулся в ответ штурман. – Ольга Александровна не собиралась плыть с нами. Но в последний момент обстоятельства изменились, и всё сложилось не так, как все мы ожидали.

– Этот случай войдёт в историю мореплавания, – торжественно объявил капитан Кураченков, вполне довольствуясь туманными объяснениями штурмана. Потом нас накормили полноценным обедом с куриным супом и картофельным рагу, после чего мы перевезли наш нехитрый скарб на “Диану”, а в завершение дня в машинном отделении для нас устроили баню, предварительно выдав чистую одежду. При этом наши блошницы отправились в топку. Потом каждый из нас был препровождён в собственную каюту, и на этом счастливый день закончился.

Впрочем, закончился не просто день, а целый этап в жизни каждого из нас. Опять начиналась другая жизнь, отчего было немного тревожно и грустно. И я вдруг поймала себя на мысли, что немного жалею наши льды, оставшиеся в прошлом, по которым мы шли к смутной цели на протяжении нескольких месяцев. Сложно было поверить, что всё действительно закончилось и скоро мы отправимся в Архангельск. Так долго тянулась эта история, а прекратилась как-то вдруг, словно и не было этого перехода, пропажи команды и злополучного “купания”.

Капитан Кураченков, маленький, но бравый человек с закрученными кверху задорными усами, рассказал нам, что Петербург стал Петроградом, а в Европе идёт война, где участвуют почти все страны, в том числе и Россия.

– Ну да, куда уж без нас-то! – не без раздражения объяснил он. – Говорят, царь наш не помнит, на каком он свете живёт. Министр Сазонов – авантюрист, великий князь Николай Николаевич играет загадочную личность и хочет побед. А между тем потери огромные. Настолько, говорят, огромные, что Россия почти лишилась регулярной армии и уповает теперь на ополченцев. А что мужик?.. Что ему немец или бельгиец?.. Он и не знает, где эта Бельгия… И одно я вам скажу: такие невнятные войны случаются на закате империй. Вот помяните моё слово…

Мы как-то успели отвыкнуть от этих светских бесед за два года. И как же странно было вновь погрузиться в облако слов, в трясину проклятых вопросов. Мне вспомнилась Москва с бесконечными посиделками и спорами о революции, и я невольно поморщилась. Штурману, вероятно, тоже что-то припомнилось, и он тоже чуть заметно наморщил нос и привёл в движение желваки – уж я-то знала этот жест! Никто из нас не захотел поддерживать разговор о правительстве – слишком уж мы были поражены известием о войне, да к тому же отвыкли от русских споров. Только Шадрин всё повторял тихо:

– О, Господи, Господи…

Но капитану хотелось поговорить с новыми людьми и произвести впечатление, и он принялся рассуждать о немецких подводных лодках, расползающихся по дну северных морей.

– Становится всё опаснее, – говорил он, – того гляди, нарвёшься на немецкую подводную лодку. А ещё говорят, немцы вскоре могут высадиться в Архангельске…