Славко Яневский - Неразделимые

Рассказ А. Тишмы «Школа безбожия» — об одном из фашистских убийц. Писатель пытается разобраться, какие обстоятельства делали человека частью машины фашистского уничтожения. Речь идет, в сущности, о выборе места в борьбе. Не останавливаясь только на моменте выбора, Тишма прослеживает и его последствия. Каждый сам выбирает путь, говорит Тишма своим рассказом, но после того, как выбор совершился, та сторона, на которой оказался человек, диктует ему свою волю, определяет его поведение, корректирует логику. Войну, безусловно, делают люди. Но и война «делает» людей, меняя их, иногда до неузнаваемости, особенно людей, лишенных убеждений. Так переменила война мелкого служащего Дулича. До войны это был жалкий, неуверенный в себе, сознающий свою неполноценность человек. Служба в фашистском застенке привлекла его, главным образом, невиданным материальным достатком. Вначале он и здесь робеет, в тайне тоскует по «уютному полумраку подчиненности», завидует тем, кто «всего лишь» выполняет приказания. Но абсолютная власть над чужими жизнями, полнейшая безнаказанность высвобождают инстинкты, которые трудно было предположить в робком служащем. В нем пробуждается садизм, бессмысленная жестокость. Примечательно, что Дулич у А. Тишмы проверяется так же, как и герой рассказа А. Исаковича: через отношение к нравственным нормам человеческого поведения, и результаты этой проверки прямо противоположны. У Дулича на миг мелькает мысль, что, замучив узника, он не сможет посмотреть в глаза людям. Но это не останавливает его. Он переступает через страх и перед людьми, и перед высшей силой, в которую верит, от которой, как он думает, зависит жизнь его маленького сына. Совершив убийство, невероятно чудовищное, дикое, и поняв, что оно останется безнаказанным, он ощущает в себе всесилие «сверхчеловека». Но по сути это всесилие — не что иное, как обыкновенное безумие, озверение, отпадение от человеческого рода.

В «Школе безбожия» — в центре фашистский убийца. Его жертву, юного подпольщика, читатель видит глазами палача. О поведении узника знает только палач. И может быть, именно поэтому оно с такой силой опровергает бесчеловечную сущность фашизма. Стойкость юного подпольщика, не выдавшего товарищей даже под пыткой, утверждает истинную человечность, в корне противоположную палаческому самоутверждению.

В рассказе П. Зидара «Моя родина» война — она здесь также воспроизводится глазами ребенка — может показаться не такой страшной. Но это только на первый взгляд. Та часть расчлененной в войну Словении, где прошли детские годы героя-рассказчика, была включена в гитлеровский рейх. Некоторые мелкие поблажки, которые получило словенское население края, сопровождались тем, что было страшнее всего: насильственной германизацией. Поэтому так привлекает внимание в рассказе мальчика о внешних, больших и маленьких, событиях подневольной жизни, естественно пробуждающееся в нем и крепнущее наперекор грозящему уничтожению чувство родины, родного языка. В ситуациях, характерах, деталях рассказа, даже в его названии нельзя не увидеть присущего прозе о войне стремления показать войну в сплаве конкретности и обобщения.

Рассказ П. Зидара, так же как и рассказы А. Исаковича, А. Тишмы, выходят за пределы собственно военной темы. Они настойчиво обращаются к нашим дням, каждой ситуацией, каждым образом напоминая, каким противоестественным состоянием, каким бедствием для человека и народа является война. На примерах, выверенных ценой жизни, скрепленных кровью, «военная» проза снова и снова доказывает нам, как важно в решающие моменты истории сознание и поведение каждого человека — важно и для него самого и для всех.

40-летие Победы над фашизмом, которое отмечают в этом году народы мира, для Югославии — дата особая. В борьбе против фашистских оккупантов и их пособников-националистов, длившейся четыре года, народы Югославии сделали все, что смогли, для торжества общего дела — разгрома фашизма. В литературе Югославии народно-освободительная антифашистская борьба остается живой, нестареющей темой потому, что нравственный опыт войны с ее героизмом, горем и потерями нужен сегодняшним людям. Нужен прежде всего для того, чтобы не допустить повторения этого прошлого.

Над извечными вопросами человеческой нравственности заставляют задуматься и рассказы, построенные на материале современности. Писатели-новеллисты как бы заново апробируют нравственные ценности, выясняют, какие изменения произошли и происходят во внешних обстоятельствах существования человека и как это отражается в его существовании внутреннем — в желаниях, заботах, отношении к миру.