Рене Карлино - Милая [litres]

– Хммммм… – У нее фрасифые фудри.

«Черт, бедный малыш. Он не выговаривает «к» и «в».

– Что еще?

– Она флассная дефчонка.

– Она классная девчонка, да? – Я улыбнулся, когда он кивнул. – Не сомневаюсь.

Как раз в этот момент, подняв глаза, я увидел растрепанную женщину, которая, прерывисто дыша и прижимая руку к сердцу, смотрела сверху вниз на меня и на ребенка.

– Ты совершенно прав, братишка. Она – классная.

Он снова хихикнул.

Глубоко вздохнув, мамаша прошептала:

– Спасибо тебе, господи.

– Не стоит благодарности, – сказал я, вставая. На ее серьезном лице тут же заиграла легкомысленная улыбка.

– А вы забавный.

Я усмехнулся, а потом подмигнул ей. Ее лицо мгновенно залил румянец.

– Вы очаровательны, вам это известно?

«О господи, как она занервничала».

Я заметил, что у ее ног прячется еще один ребенок. Еще я заметил блеск обручального кольца. Она начала бормотать:

– Вы… вы хотите меня закадрить?

Я вскинул брови, а она начала истерически хохотать.

– Я немного старо…

– Детка, любви все возрасты покорны. Однако я вижу, что вы заняты… Хорошие женщины всегда заняты.

Через динамик объявили посадку на мой рейс. « Черт» .

– Ладна, я побегу, – сказал я, а затем переключил внимание на мальчишек. – А вы, глупыши, ни на шаг не отходите от мамы, тогда вы сможете присмотреть за ней, договорились? – Они оба кивнули. Я протянул ей руку. – Меня зовут Уилл. Приятно познакомиться с вами…

– Лорен. Мне тоже.

Бросив взгляд на барную стойку, я увидел, что моих напитков там больше нет. Сказав напоследок: «До свидания», я направился к своему выходу, абсолютно трезвый, с гитарой, которая стучала мне по спине.

«Проклятие, как я ненавижу летать».

Несколько раз в году я возвращался в Детройт, чтобы повидать семью, и всякий раз давал себе зарок, что больше никогда не полечу. Три года назад я начал посещать психиатра, доктора Чёрта. Серьезно, такая фамилия. Мысль о том, зачем кому-то ходить к психиатру, у которого фамилия Чёрт, все еще озадачивает меня, но я пошел. Еще хуже было то, что его звали Адольф. Изумительно. Адди Чёрт. Как бы то ни было, Адди Чёрт порекомендовал мне особый вид психотерапии под названием «In Vivo», чтобы я победил свой страх перед полетами. Я должен был придумывать, а потом записывать все самые ужасные сценарии. Начиналось с ерунды: турбулентность, странные шумы, детский плач и раздраженные пассажиры. Потом мы продвигались вперед, неделю за неделей, до тех пор, пока я не стал сочинять истории о том, как мы огненным шаром падаем на землю, тела людей засасывает в иллюминаторы, кругом оторванные конечности, кровавое месиво, ну вы знаете. Адди записывал эти кошмарные истории, когда я читал их ему вслух, а потом снова и снова прокручивал запись, а я в это время съеживался, корчился, метался и переворачивался, и чуть ли не рыдал, как ребенок, лежа на его жуткой медицинской кушетке.

Очевидно, цель его состояла в том, чтобы я в конце концов пришел в нормальное состояние и перестал бояться мысли о катастрофе, много раз проиграв в голове все самые отвратительные сценарии. Мне это пользы не принесло, процедура была очень болезненной. Мне не следовало бы забывать о том, что это, черт побери, Адди Чёрт. Когда мы встретились в последний раз, он прописал мне ксанакс [46] Транквилизатор. , сказав, что «In Vivo» малоэффективен как метод. Напоследок он сказал:

– Вот, Уилл. Это рецепт, на всякий случай. Постарайся не думать о смерти, и пара стаканчиков текилы тоже не помешают.

Стремительно поднявшись в самолет, я оглядел проход и сразу нашел свое место. А потом я увидел ее. Я увидел ее…

Мне показалось, что она спит, у нее в ушах были наушники-пуговки, а вокруг шеи – туристическая подушка. За секунду до того, как я подошел к ней, она взглянула на меня, и тогда у меня вырвалось:

– Привет! – Я замолчал, подыскивая слова и глядя ей прямо в глаза, поистине восхитительные глаза, из тех, в которые хочется погрузиться и поплыть. – Не хотите пересесть на место у окна? Оно в вашем распоряжении, если вы не против.

Она нахмурилась.

– Что? Уф, нет, спасибо.

Думаю, я ее разозлил. Господи, какая это была классная, красивая девушка, нет… прекрасная. Ее густые, шелковистые темные волосы были закручены на макушке в пучок. Я никогда не нервничал в присутствии женщин, но в тот момент я нервничал так, как никогда в жизни.

– Я ужасно боюсь летать, – сказал я ей. – Прошу вас, мне необходимо сидеть у прохода. Простите, вы не возражаете? Кстати, меня зовут Уилл.